- Это еще что, вот посмотрите, - и дама жестом фокусника откуда-то выхватила котенка.

Действительно, настоящее чудо, пушистое создание сиамского окраса, только общий тон шерсти не кремовый, а белый, и на черно-белой мордочке ярко-синие глаза.

- Какая прелесть, - восхитились пассажиры. - В “папу”, наверное.

- Ага - рассмеялась дама, - в инопланетянина. Больше там нет никого.

“Там” - это где-то на севере, в тундре, на неком объекте, при котором находится казарма с солдатами и дом с офицерскими семьями. Другого человеческого жилья ближе, чем на 200 км, нет. На весь поселок одна кошка.

Где-то в декабре кошка, повинуясь зову природы и не считаясь с суровыми условиями севера, исчезла дней на 10 и вернулась с обмороженными ушами. Результат отлучки сказался через два месяца. Сейчас “результат” сидел на хозяйской ладони и таращил синие глазенки, обещая в дальнейшем стать бесподобным котом. Хозяйка обратилась к кошке:

- Куда ходила? Признавайся! Неужели к инопланетянину?

Изумрудные глаза домашнего зверька загадочно светились в ответ, храня свою тайну.

- Простите, какое у вас место, может быть вы нас выручите?

Мужчина, плененный Лялей, пошел нам навстречу и все устроилось. К тому времени, когда в вагон влетела взмыленная и совершенно отчаявшаяся хозяйка собаки, мы уже успели вселиться в купе.

Так вот, ответьте мне, пожалуйста, у кого из нас троих в этой ситуации оказалось больше хладнокровия и сообразительности?

Впрочем, скоро они наведались “в гости” в поселок, не обошли стороной и наш участок. Увидев их за забором, я спросила: есть будете? - и они тут же кинулись к домику, продемонстрировав отличное знание местонахождения дыры в заборе, там, где отошла сгнившая штакетина. Я испугалась за сохранность грядок и закричала: нельзя, назад, ждите! Псы послушно вернулись на дорожку и расселись перед калиткой строго в линейку. Кидаю куски - по очереди ловят, один уронил - кусок откатился. Никто за куском не кинулся. Только когда я махнула рукой - все, идите - тогда кто-то подобрал.

Какими красивыми псы стали за зиму! В этот раз их было девять, все гладкошерстные, средних размеров, на высоких сильных лапах, мускулы перекатываются под блестящей шкурой. А бегут цепочкой, как волки, опустив голову к земле. Старая сука впереди, чуть сбоку - матриархат. Чем еще удивили - за все время никто даже голоса не подал и основные команды знают, кто-то основательно занимался их дрессировкой. Эта молчаливая дисциплинированность, передвижение строем мне даже чего-то напомнили и насторожили. Как оказалось, не зря.

Вскоре нас “ограбили”. Продукты к завтраку - колбасу, масло - оставляли на ночь на открытой веранде, в ведре с крышкой, на крышке булыжник. Рано утром мы просыпаемся от грохота ведра о ступеньки, выскакиваем наружу - опоздали. Псы удирали через ту же дыру в заборе, один за другим.

Сосед - рыбак потом рассказывал, сидит он на рассвете в лодке и наблюдает “дачную ночную жизнь”. Берег Волги с домиками поднимается к лесу амфитеатром, ему отлично видно, кто где промышляет в этот самый “воровской” час. Кто бревно из леса тащит, кто кирпич с чужой стройки. И собаки с людьми заодно приспособились, обходит собачья стая на рассвете весь поселок, проверяя участок за участком, что плохо лежит, чем поживиться можно. Ситуация очень напоминает о некоторых работниках охранных агентств, которые, если верить прессе, нередко подобным образом совмещают свою основную работу и любимое хобби.

Кошка была мышасто-серая, не столько пушистая, сколько мохнатая, сходство с медвежонком довершали короткие лапы, крупная голова и мрачноватое выражение “морды лица”. Принесли её в дом месячной, посадили на диван - смотрины. Киса немного побродила, а потом недвусмысленно дала знать - хочу, мол, в туалет. Ей показали место и дружно умилились этакому благонравию. Такой она и осталась в течение всей жизни, безупречно соблюдала все домашние “табу”.

Характер у кошечки суровый, обидчивый, но можно попытаться смягчить лаской. В ответ она пела, почти срываясь в рычание и перебирала лапками, сильно выпуская когти, вот уж истинно, с милостей да до костей. А кости у нее в зубах похрустывали нередко - кошке в нашем доме полагалось ловить мышей и она их ловила исправно, за что её уважали и соседи по двору, величали Нонной. Дворовые кошки и собаки явно признавали её первенство, а посторонних четвероногих она просто не пускала во двор. Стоило посмотреть, как удирала от неё овчарка с исцарапанным в кровь носом.

Временами Нонка устраивала большой спектакль. К нашему крыльцу сбегались коты со всей улицы, без преувеличения, несколько десятков и, хором завывая, претендовали на внимание хозяйки двора. Такое количество женихов возможно объяснялось тем, что в силу сурового нрава киса подолгу тянула с выбором, охаживая когтистой лапой слишком нетерпеливых. А какие разыгрывались сценки!

Во дворе стоит дерево, сплошь усыпанное воющими котами, как яблоками. Выше всех, разумеется, наша принцесса. Дерущиеся коты клубком скатывались с крыши сарая и продолжали драку на земле... Заканчивался спектакль большим забегом, впереди, скачками бежала пушистая красотка, за ней - разномастная стая, и все скрывались где-то на чердаке.

И еще один “эстрадный” номер: как кошке, нагулявшейся зимой на улице, попасть домой, если все форточки закрыты, а через дверь с тамбуром не домяучишься. Рядом с входной дверью валялась, ручкой к земле, старая жестяная крышка от бака. Так вот, Нонка скакала на ней и крышка, перекатываясь, страшно гремела до тех пор, пока кошку не впускали в дом. А ведь считается, что целевое использование орудий труда - привилегия приматов.

Для подкормки своих насаждений мне хватает с полведра навоза, а вот мои постоянные конкуренты на пастбище оснащены гораздо серьезнее. Обычно, это таратайка, переделанная из детской коляски с установленной на ней емкостью. И с какой энергией таскают наши шустрые пенсионерки свои “трейлеры” по кочкам - просто диву даешься. Одна мне с гордостью заявила, что собрала за лето с пол-КАМАЗа, а это почти две её пенсии. Ай да бабушка!

Все сборщицы навоза делятся на две категории: кто боится подходить к коровам и кто не боится. Я почему-то не боюсь даже молодых бычков, хотя и знаю, что это не вполне благоразумно. Странно, конечно, выросла в городе, коров видела практически только в кино, но какое впечатление от более близкого знакомства!

До чего они красивые, особенно голова - верх совершенства, а у бычков на лбу завиток, этакий чубчик, ну просто “первый парень” на деревне. Как я понимаю древних египтян, их поклонение быку Апису как богу.

Больше всего меня удивил запах, вернее, смесь запахов - сена, молока, того же навоза - кажется, это и есть запах хлева. Но почему мне, выросшей в городе, он кажется таким знакомым. Возникает чувство какой-то защищенности, непостижимого родства, удивительной близости. Неужели, это и есть знаменитая память крови, память крестьянских предков или прошлой жизни?

И вот когда кормишь корочкой хлеба с руки это прекрасное существо, то вздыхаешь от угрызений совести: вполне возможно, что осенью или зимой кусок его будет аппетитно пахнуть перед тобой на тарелке. И ведь съешь. Таковы законы природы - и мы тоже в свой черед уйдем в её круговорот.

Птенец совы - неясыти обыкновенной, попал в наш дом от ребят из пионерского лагеря. Без конца предупреждают: не подбирайте в лесу как бы беспризорников, птенцов и зверят! Они только кажутся беспризорными. Нет, подбирают и тащат.

Помню, как он впервые увидел кошку, а кошка его. В мгновение ока они стали удивительно похожи. У Пигля все перья дыбом, сам как шар, одно крыло поднято, клюв грозно щелкает. У кошки шерсть тоже дыбом, спина дугой, хвост столбом и шипит. Обменялись “любезностями” и кошка удрала.

Больше всего совенок любил купаться. Моешь пол - услышит плеск воды и давай крыльями хлопать. Выпустишь его, шагает по полу к тазу, вскидывая вперед неожиданно длинные лапы. Плюхается в воду и в тазу оказывается мокрое чудо-юдо, непонятно кто, одни глазищи сверкают. Однажды в такой момент в комнату зашла моя подруга, до этого Пигля не знавшая. Совенок захлопал мокрыми крыльями и шагнул из таза к ней навстречу. Бедная подруга завизжала, бросилась прочь из квартиры и потом долго обижалась на меня, думала, я нарочно её напугала.

А вот кормить Пигля было нелегко - только сырое свежее мясо. По утрам ему приносили “урожай” мышеловок со всего нашего старого дома, с нескольких квартир. Иногда вместе с мышеловкой - живую мышь, попавшую лапкой или хвостом. И тогда - зрелище не для слабонервных, сразу становилось понятно, зачем ему нужен мощный клюв. А казалось бы, такой кроткий и ласковый.

Вера Миронова - инженер-авиатор по специальности, с отличием закончила Казанский авиационный институт, много лет проработала в НИИ, затем ушла в связи с бедственным состоянием нашей науки, сейчас занимаетмя малым бизнесом. Человек очень наблюдательный, выросла в семье знаменитного в Казани натуралиста, Николая Филипповича Миронова, который на радио иммитировал голоса птиц и вел кружок юнных натуралистов, оказал и на меня некоторое влияние, в их доме было много больных подобранных диких животных, Николай Филиппович их лечил успешно. Вообще, уникальная талантливая семья, все сестры(3) с отличием окончили школы, а потом и вузы, кроме одной, которая, кстати, здорово рисовала животных.

Елена Дубровина