Избранное - Собаки Опубликовано 29.01.2001

Александр ЯГОДКИН

В доме, где живет собака, все подчинено нормальным животным инстинктам: слабых - защищают, больных - лечат, всех - любят Как продают щенков на Птичьем рынке? На детских их мордашках - полное доверие к хозяевам. Дремлют напоследок на родных, теплых руках. Мало ли кто станет хозяином... Сын моего старого приятеля, например, сбросил щенка с балкона. Но щенки на Птичьем об этом ничего не слышали.

Коккеров не было. Жена сказала: "Все, что Бог ни делает..." Аленка - ни слова. Как будто она просто так с нами поехала. "Нет", - сказал я. Мы купили газету, позвонили по объявлению и поехали за щенком. "Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь", - сказала жена.

Вынесли нам щенка в пригоршне. Но - монстр. Рычит, зубы скалит... У жены были испуганные глаза. Домой мы ехали на такси. Аленка молчала и даже не просила подержать щенка. Монстр сидел у меня за пазухой, а моя девочка просто окаменела от невыносимого счастья.

Малявка - хвост трубой, пошла по квартире осматривать свои новые апартаменты: ничего, нормальная квартира, я согласна.

После рождения Дашке уже дали какое-то мудреное имя. С коккерами в этом смысле просто беда. "Сэр Томас Генри, эсквайр". Мы первое имя забыли. Нам это ни к чему, а собаке и подавно. Тем более что мы и о родословной хлопотать не стали. Хоть Жучкой назови.

Мелочи жизни

Такой безумной радости по поводу моего возвращения домой с работы никогда не испытывало ни одно живое существо. Носится, прыгает, хвост выражает высшую степень восторга: вдруг, как угорелая, совершает праздничный забег из прихожей в зал и обратно - "от чувств-с". С разбегу шмякается о мебель и стены, неловко падая на пол... Жена или дети никогда меня так не встречали. Причем время расставания не имеет значения. За хлебом сходил - о, Дашка! Давно не виделись! Да привет, моя дорогая! Нет, это надо видеть. Начинаешь думать о себе лучше. "Лореаль - ведь ты этого достойна!".

В доме меняется аура. Никогда бы не подумал, что какая-то собачатина способна дать столько утешения. Однажды пожилая женщина с дворняжкой на поводке сказала мне, что без своего Шарика давно бы умерла от одиночества и несправедливостей. Бог дал ей этого песика, компенсируя все, что пришлось ей пережить. И те, кому не дано утешение, никогда не поймут нас, будут бранить или насмехаться. Не понять не знавшим им...

Дашка - удивительное снотворное. Она спит так сладко, наивно и расслабленно, как ни один младенец. Сон просто расплющивает ее на диване. Вон из-под дивана полсобаки торчит. Спит. Поглядеть бы ее сны.

Есть у Даши и враги. Пылесос - это чудище, кара собачьего Бога. Смотри, слушаться не будешь - отдадим тебя пылесосу. Еще ковры когда соседи выносят на улицу выбивать, тоже страшное дело. Люди не понимают, что если отвернуться, то ковры нападают на собак. А еще есть вентилятор. Адское существо. Когда оно просыпается, лучше сразу бежать в другую комнату и залезать под диван.

Воспитывать Дашку, учить чему-нибудь не получается. Подразумевается какое-то насилие над собачьей личностью. Но Дашку насилие приводит в сильнейший стресс: шлепаешь ее символически или ругаешь - она начинает дрожать, и потом самому же стыдно становится и приходится долго ее успокаивать. Очень не любит ссор, и если, дело-то житейское, дома возникает разговор на высоких тонах, рычит, прыгает, чуть ли не разнимает и опять же дрожит в нервной лихорадке. Поневоле помиришься. Ладно, пусть живет невоспитанная.

Первая любовь Дашкина - колли. Эти мужественные, романтические красавцы со статью и прической мушкетеров всегда вызывали у нее симпатию. Но замуж за "Колю" не выйдешь и детей с ним не заведешь. Ничего не поделаешь, Дашка, первая любовь всегда безответна. Да и вообще, жениха принято выбирать не сердцем, а из своего круга. Однако коккеры не вызывают у нее интереса. Если какой-нибудь мальчик из американцев или англичан откровенно заигрывает с ней и серией ужимок и прыжков приглашает вместе гоняться по траве и дурачиться, Дашка всем своим видом говорит: ну чего, пап, пошли отсюда, а то дурак какой-то привязался.

Мы уж тут задруживали с одним черным красавцем. Лориком звать. С кем сегодня гуляли? А с Лориком и его родителями. Будем сводить или как? Жена: нет, не могу. А вдруг умрет? Я тогда тоже умру.

А я думаю: я-то уж точно не умру, но ведь всех щенков себе не оставишь, а как жить потом, ощущая пустыню в душе собаки, у которой забрали детей? Вообще-то, щенков очень хочется завести. Да и Дашкина жизнь стала бы более полной. Но щенков придется отдавать. Дашка-то, может, и привыкнет, и забудет. Я не забуду. Вот чертовщина...

"Родители" Лорика. Их дочь, Аленкина ровесница, пыталась выяснить: мам, если б нам грозила смерть, а спасти можно только одного - меня или Лорика - ты б кого выбрала? Ну как можно выбрать? Вы же мне одинаково дороги... Нет, я бы лучше сама умерла.

Говорят, коккеры - самые большие попрошайки. Очень похоже. То, с каким выражением эта псина смотрит в рот обедающим, не поддается описанию. Когда она сидит около стола, взгляд ее способен вывернуть наизнанку любую душу. Хотя в миске у нее то же самое. "Сейчас папа съест твою еду!" Такая фраза действует сразу: рычит и бежит к своей миске.

Вот, значит, как? С нашего стола ты угощаешься, а нам из твоей миски ничего уж и попробовать нельзя? У, ж-жадная собачатина! Иди ко мне, тигра лютая. Это чей живот? Ага, сразу... Дашатина-кошатина. Плюшевая ты наша.

Если станет совсем трудно, мы сможем прокормиться, отпуская Дашку побираться в магазинах или на рынке. Своим взглядом она вывернет душу любого продавца. Правда, посторонним собакам на рынок просто так не попасть. Мафия, все поделено. На ближайшем мини-рынке, например, явный пахан - матерый пес, с виду спокойный, и даже тихий. Есть у него и "правая лапа" - черный пес, чуть пониже ростом. Они тоже умеют смотреть в глаза продавцам. Но однажды я видел, как яростно гнали они с рынка чужака, посмевшего клянчить у торговки колбасные обрезки. Смерть приходила Наверное, Дашка умрет раньше нас, ведь собачий век всего лет 15. Мысль о том, что это неотвратимо случится когда-нибудь, невыносима. В том, что мы ее купили, есть только вход, и нет никакого выхода.

Неприятный запах болезни поселился в квартире. Живот у Дашки раздулся. Скулит. Полная беспомощность. Жена сказала: "Умрет, наверное, сегодня ночью. И я тоже умру. Ничего, дети уже выросли, сын совершеннолетний, и дочь уже почти взрослая... Ты потом приходи хоть иногда ко мне на могилу, рассказывай, как вы там без меня".

Какая-то сволочь придумала поговорку "Собаке - собачья смерть". И вот она, пришла и стоит в комнате с косой. Или с вентилятором. Дашка видит ее и плачет.

Ветеринар - хороший. "Дак собака, она тот же человек..." На следующий день еще один визит, теперь их двое. Вся семья плюс два ветеринара - на одну бедную собаку. Связывают пасть, перетягивают жгутом лапу: надо внутривенный укол сделать. Сначала Дашка пытается вырваться, когда чувствует, как иглой нашаривают вену, но сил сохранять достоинство нет, и она так жалобно скулит напоследок... Удавиться можно от этого плача. Хочет что-то объяснить нам и уже готова от боли наконец-то сознаться в том, о чем мы давно догадывались: да, действительно понимает она человеческий язык и даже сама может им пользоваться. Но за годы конспирации Дашка разучилась говорить. Осталось только жалкое скуление.

А как найти вену у собаки, если у нее густая шерсть? Врач щупает пальцами лапу, тычет иглой без шприца; наконец, с обратной стороны иглы закапала кровь. Надо же, мы в первый раз видим Дашкину кровь. Три года живет с нами, а ни разу не видели. Такая же алая, как у человека. На маленьком покрывале пятна крови. Родная ты наша, ну потерпи немножко...

Наверное, человеческую кровь собаке нельзя переливать.

Потом был визит жены с собакой на руках на ветеринарный факультет. Рассказывает: нищета на факультете страшная. И вообще там по коридору вели быка. В другой комнате лошадь стояла. И ничего у них там нет - бинтов, шприцев, марли, лекарств... Быки, лошади и собаки должны приносить все с собой. Новые муки с анализами. "Ты не представляешь, сколько мы с ней пережили", - сказала жена.

И выяснили анализы, что у нашей Дашки целый букет болезней. Аллергия, сахарный диабет, даже смертельную болезнь водянку обнаружили... Вместе с собой мы, цари природы, губим все живое, что нас окружает. Хреновые цари. "Заживет как на собаке" - нет, уже не заживает. Как у мальчишек-призывников, в собачьем мире тоже не найти полностью здоровых. Это миф, что вон они, дворняжки, бегают по двору и в дождь, и в снег, и живут в норах без центрального отопления, и ничего им не делается. Еще как делается! Цивилизация терминаторов уже так загадила этот волшебный мир, что никому не выжить.

А как Дашка выздоровела, я не помню. Как-то незаметно.

Внешний мир

На Новый год под елкой у Дашки тоже есть подарок. От Аленки, разумеется. Она же вместе с подружкой справляет Дашкины дни рожденья. Впрочем, как и дни рожденья всех дворовых собак.

Аленка, конечно, любит Дашку. Но все больше проявляет материнского интереса к бродячим существам. На "свои" деньги покупает какие-то лекарства дворовым щенкам, капли против блох, таскают с подружкой им еду, строят домики из картонных коробок.

Во дворе нашего дома раньше жила собака по кличке Блохастая. Лисья морда. Покорность и преклонение. Встречает и провожает, подправляя дырявые наши ауры. Ее душа при распределении вполне могла попасть в какое-нибудь породистое тело. В Дашкино например. Но не попала. Я всегда уводил Дашку от Блохастой подальше. Не потому, что эта девочка, мол, не из хорошей семьи и тебе дружить с ней не надо. Нет - блохи.

Однажды Блохастую застрелили. Соседей, которых дети подозревали в вызове киллеров из "отдела по очистке", ждало испытание: им писали мелом на дверях, что они - убийцы. На стенах дома, на полу в подъезде, на асфальте... Две темы детского движения: "Блохастая навеки с нами!" и "Убийц - к ответу!" Мелки имелись во многих карманах. И даже возле своей собственной квартиры Аленка написала на стене в подъезде: "Блохастик моя навсегда!" Здоровая уже деваха.

У небольшой стаи собак, живущих во дворе, периодически рождаются щенки. Целая династия дворняжек. Наш двор - это их земля, здесь умерли их предки, рождались дети. Здесь они лают на чужаков, поклоняются своим богам, живущим в доме. Их история проходит быстрее человеческой, у них очень разные характеры и судьбы, и какой-нибудь собачий писатель мог бы написать об этом свою "Сагу о Форсайтах" или "Сто лет одиночества".

После появления в нашей семье Дашки любая дворняжка стала нам роднее и ближе. Как и вообще вся собачья цивилизация. А люди, дураки-то, все в космосе ищут... И уж если потерялась какая собачонка на улице и бегает, молитвенно заглядывая в глаза прохожим, то это каждый раз оставляет, я уверен, маленький шрам на сердце жены. Может, и на моем, не знаю. И Брижит Бардо, которая к старости занялась уходом за бездомными собаками и кошками, стала нам ближе. Раньше-то думали: богатая, с жиру бесится.

Но сердобольных людей у нас все-таки много. У входа на мини-рынок собралась толпа торговок и прохожих. В эпицентре сидит собака и очень выразительным подвыванием рассказывает им что-то. Найдочка ты наша, да что случилось? Оказывается, какой-то урод поддал ногой ее щенка, у того выпала челюсть; неизвестные девчонки унесли его домой - лечить и ухаживать. Все это произошло на глазах у Найды, и теперь она делилась с женщинами своею душераздирающей скорбью.

Еще неизвестно, кто на самом деле высшее существо - человек или собака. Во всяком случае, собаки намного больше следуют заповедям и любят людей, своих богов, так искренне и безоглядно, как дай нам Бог любимыми быть людьми.