Глава
60
Когда удалось дозвониться до
Васи, он назначил нам встречу через день. И, как в песне поется, не изменяя
веселой традиции, дождиком встретил нас Ленинград, Вася назначил нам встречу
снова у морга, не изменяя своей веселой традиции. Я, конечно же, опять взяла Масю с собой и предстала пред очи
бывшего сокурсника в весьма экзотическом, на его взгляд, виде.
-
Это что это у тебя, - удивленно спросил он, кивнув на Масю.
-
А здороваться с нами уже не надо, - поинтересовалась Женька.
-
Привет, - кивнул Вася, - вы это что ли на экспертизу принесли, что это?
-
Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку, - ответила я на вопрос сокурсника по
поводу Маси.
- Это ты что ли у нас царица, – недоверчиво
спросил Вася.
-
А то.
- Команечи, - не выдержала Женька, - давай к делу переходи, а
то вы тут будет упражняться в остроумии, не знай
сколько времени, а у меня ребенок больной со свекровью остался.
Моя подруга была очень
недовольна очередной поездкой к моргу, что не могло не отразиться на ее
настроении. Чтобы не будить в ней зверя, я как можно, более сжато изложила Васе
свою просьбу и попыталась вручить ему железный штырь, тщательно упакованный
мною еще с прошлого раза, когда я ходила в милицию.
-
Ты на самом деле хочешь, чтобы я снял отпечатки пальцев, - недоверчиво
переспросил Вася.
-
А я что, непонятно говорила, - в свою очередь спросила я, чувствуя, как
неприятно засосало под ложечкой в ожидании очередной проблемы.
-
Зачем тебе это надо, куда ты потом пойдешь с этими отпечатками. Будешь по
городу ходить и сравнивать, - продолжал изумляться Вася.
-
Слушай, это мое дело, что я с ними буду делать, - не сдавалась я, - ты же
обещал помочь мне с отпечатками пальцев, Женька свидетель. Или твое слово уже
ничего не значит.
-
Мое слово значит, - обреченно согласился Вася, - давай сюда твою дубину, что
могу, сделаю.
Хорошо, что меня осенило сказать последнюю
фразу, да еще при Женьке. Конечно, вытащить со мной подругу стоило мне большой
нервотрепки, но оно того стоило.
Вася позвонил в зоопарк через два дня и
сказал, что удалось получить несколько четких отпечатков пальцев, он может мне
передать фото. Кому они принадлежат, не известно, нигде не удалось найти
подобных отпечатков. Не знаю почему, но я обрадовалась, что появился хоть
какой-то след неизвестного убийцы кошек.
-
Ну, и что ты радуешься, - скептически сказала Женька, когда я поделилась с ней
радостным известием о наличии отпечатков пальцев, - в базе данных милиции таких
пальцев нет, что тебе дают эти отпечатки.
-
Как что, - не согласилась я, - хоть какой-то след, ведущий к убийце.
-
И куда он тебя приведет, если не известно, кому он принадлежит, -
полюбопытствовала подруга.
-
Ну, - замялась я, - теперь можно сравнить будет с другими отпечатками пальцев.
-
Какими другими, - продолжала иронизировать Женька, - с остальными отпечатками
жителей города Казани.
-
Джеки, кончай, - возмутилась наконец я, - причем здесь другие жители Казани,
когда это делает кто –то из сотрудников зоопарка.
-
Значит, у тебя есть отпечатки пальцев всех ваших сотрудников, - съехидничала
Женька, - остается только сравнить. Или ты сейчас пройдешь по зоопарку,
соберешь отпечатки, потом Васе на экспертизу. Только сразу предупреждаю, больше
я с тобой к нему не поеду.
-
Жень, - устало сказала я, - я же тебя попросила, кончай издеваться. Я пока не
знаю, что делать с отпечатками, но все равно это лучше, чем вообще ничего. Возможно,
у меня получится снять отпечатки у тех, кого я подозреваю, и тогда можно будет
сравнить.
-
Я тебя уже предупредила, к Ваське одна поедешь. Я надышалась этого амбре на всю
оставшуюся жизнь.
-
Хорошо, - согласилась я, - поеду одна. Если у меня получится взять отпечатки
пальцев моих подозреваемых, то Васе ничего не останется, кроме как проявить их.
-
Да, уж, - в свою очередь согласилась Женька со мной, - ему точно ничего не
останется. Если ты насядешь на кого, то проще
удавиться, чем тебе отказать. А почему ты снова говоришь о нескольких
подозреваемых, у тебя вроде бы кто- то отсеялся.
-
У меня почти все отсеялись, кроме Радика, нашего
сторожа.
-
Тогда почему ты говоришь о нем в множественном числе.
-
Потому что он, как Тимур и его команда, имеет под собой кучу шестерок, которым
может приказать, что угодно, и они сделают.
-
Тогда Васе конец, - предположила Женька, - если ты у всей команды отпечатки
соберешь. Он этого не переживет, проявлять отпечатки ваших сотрудников и
местной шпаны.
-
Их сначала надо собрать, - вздохнула я, - я как –то ни
из их компании, не пью с ними, не гуляю и надо придумать повод, чтобы забрать у
них, например, стакан или окурок.
-
Еще и окурок, - хмыкнула Женька, - ну, Вася держись.
Если так скептически отреагировала моя лучшая
подруга, то представляю, какие изыски остроумия мне выдадут сослуживцы, поэтому
я решила ничего никому не говорить, что у меня есть отпечатки пальцев убийцы
кошек. Тем более, что убийца может насторожиться и
тогда получить отпечатки его пальцев будет большой проблемой.
Изо всех подозреваемых у меня остался один только Радик.
Но это было очень неуверенное подозрение, потому что все разногласия с ним
давно закончились и убитая подряд третья кошка, эти подозрения не укрепляла.
Насколько я знала Радика, ему проще перебить всех
кошек за один раз, чем растягивать эти события на четыре месяца. А вообще, наши знания об окружающих довольно
приблизительны, кто его знает, на что способен такой жестокий и злопамятный
тип, как наш сторож. То, что он меня не просто не любит, а, скорее всего,
ненавидит, это точно и к гадалке ходить не надо. Алину он мне не простил, как и
то, что весь зоопарк в курсе, что лекарственные препараты для его собаки я
покупала за свой счет, и он не вернул мне ни копейки.
А наш Казланова привык чувствовать себя суперменом. И вдруг все
узнают, что он скряга до патологии. Как
– то не очень характерное свойство для суперменов. И узнают обо всем
благодаря мне. Когда я еще только устроилась на работу в зоопарк, Радик сделал попытку
обаять меня. Я в свою очередь, сделала вид, что ничего не заметила. Уже
тогда он как-то затаился что ли. Видимо, привык, что никто не может устоять
перед его чарами. Даже Фира в порыве откровенности
поделилась со мной, что и она на первых порах чувствовала к нему сердечное
влечение. Для меня это загадка, что у него может привлечь. Не смотря на тонкие
и правильные черты лица, в нем чувствовалась злоба и жестокость. Полоска
пшеничных усов и прозрачные, слегка навыкате глаза, придавали ему сходство с
портретом ордынца в книгах о нашествии Чингисхана. Ехидная ухмылка и вечно
кривая улыбка довершают описание нашего местечкового Казановы. Я его называю Казланова. Может, и об этом моем прозвище Радик как –то узнал, что не
улучшило отношение сторожа ко мне. Его врожденная злобность и мстительность
вполне могли навести на мысль об убийстве кошек. Радик
неглуп, это не тупой Шамиль и не наш завхоз, озабоченный как бы где что
прихватить, что плохо лежит. Как
подтвердить или опровергнуть мои подозрения я не представляла. Других
подозреваемых у меня не было, и разобраться с одним, все-таки намного проще,
чем с тремя, которые были у меня в самом начале. Я тогда забросила свое расследование, в моей
жизни появился Марат, убийства кошек на время прекратились, и я так и не
присмотрелась внимательно к моему последнему
подозреваемому.
Вообще, присмотреться к нему было довольно
сложно. Радик и компания приходят на работу тогда,
когда я ухожу. Следом выпускают бегать по территории Казбека, огромного кобеля
кавказской породы, переростка. Кажется, из-за того, что он такой огромный, его выбраковали
из разведения. Или еще, по какой причине, но Казбек у Радика не вяжется,
наверное, потому он такой свирепый и неуправляемый. Другие сторожа в свое
дежурство Казбека не выпускают, потом бывает сложно его загнать обратно. Вольеры,
где содержатся собаки нашей охраны, находятся за высоким забором в самом глухом
месте зоопарка, за хозяйственными постройками. Я только два раза была в вотчине
Радика, когда осматривала беременную суку
среднеазиатской овчарки перед родами, а затем после родов. Посторонний никак не
проникнет за двухметровый забор, а если и проникнет, то очень об этом пожалеет.
Сторожа постоянно выпускают кого-то из собак погулять по периметру забора,
кроме Казбека, конечно, с ним только Радик может
справиться. Когда я приходила к ним
осматривать собаку, то стояла какое-то время перед воротами, ждала, когда
сторожа загонят гуляющую собаку в вольеру. Без приглашения к ним не явишься, а
мне рассчитывать, что меня пригласят, не приходилось.
После работы тоже не останешься, чтобы
проследить, чем занимаются сторожа. В особенности, Радик
и компания. Я не пройду по территории и пары шагов, как из
под земли вырастет Казбек и мило закусит мной на ужин. Если не мной, то Масей точно. Я не расставалась с малышкой ни на минуту, как
настоящая обезьянья мама. Я могу замереть и не шевелиться, когда Казбек подбежит
ко мне, он меня тогда просто повалит и сядет сторожить. А Масе
не объяснишь, что шевелиться нельзя, как только она начнет ворочаться в
малахае, ей конец, Казбек проглотит малышку и даже не заметит, что съел, вместе
с шапкой.
Я размышляла, как мне можно будет следить за
сторожами и не находила возможности сделать это. Их служебная жизнь полностью
скрыта за высоким забором, как у кинозвезд каких или главарей мафии. Последнее
сравнение им больше подходит. Неожиданно я вспомнила, что постовую службу сторожа несут в своей будке, которая
находится на самом видном месте в зоопарке, в торце оранжереи. А оранжерея
находится напротив соседнего аварийного дома, где проживает Фаузия
–апа,
закадычная подруга Кафеи-апы. С четвертого этажа
этого дома можно наблюдать за будкой сторожей. Далековато, конечно, но разглядеть,
кто куда идет, можно, а с помощью бинокля вообще можно за каждым движением
проследить.
Добыть бинокль не составляло проблемы. Муж
Женьки приобрел бинокль несколько лет назад. Для чего ему пришлось преодолеть
героическое сопротивление своей супруги. Женька, как могла, пыталась уговорить
мужа не тратить деньги и немалые, на совершенно не нужную в хозяйстве вещь.
Рустик, в свою очередь, убеждал жену, что в настоящий момент сложно придумать
вещь, более необходимую, чем бинокль. В общем, купил он этот бинокль, и первые
два года Женька ему постоянно припоминала о покупке. Вначале Рустик горел
энтузиазмом и пару недель просидел с биноклем перед окном, любуясь ночным
небом. Потом взял на дачу и наблюдал соседей по садовому товариществу со
второго этажа дачного домика. Еще за совой в соседнем лесу наблюдал. На этих
наблюдениях использование бинокля и завершилось. Наверное, Рустик не раз
пожалел, что купил бинокль. При малейшем дефиците денежной массы в семье,
Женька сразу припоминала мужу его дорогую и ненужную покупку.
Когда я попросила у Женьки бинокль на несколько дней, и объяснила, для чего он мне нужен, моя предприимчивая подруга предложила мне его купить и забрать насовсем. Покупка бинокля не входила в мои планы, о чем я хмуро уведомила подругу. Дальше Женька не стала узнавать пределы моего терпения, предложила забрать дорогую игрушку своего мужа и высказала пожелания о возвращении этой игрушки назад в целости и сохранности. Я клятвенно заверила подругу, что скорее причиню вред себе по неосторожности, чем биноклю. На этом мы ударили с Женькой по рукам.
На следующий день, вечером, я заняла свой
пост на четвертом этаже соседнего дома у окна, выходящего на нашу оранжерею. Пока
смеркалось, я могла разглядеть в бинокль все, что происходило за оградой
зоопарка. Видела, как хозяйски разгуливает Казбек, как иногда выглядывает из
будки Радик, потом он прошелся зачем –то до львятника и вернулся назад. Немного погодя он позвал
Казбека, привязал его у будки и снова направился в сторону львятника. Дальше,
за зданием я его не могла видеть. Через несколько минут он вернулся, но уже не один, рядом с ним была девушка,
совершенно мне незнакомая. Радик отвязал Казбека, а
девушка прошла в будку. Лихо придумано, девушка теперь никуда не денется. Из
будки ей не выйти, снаружи Казбек. Ему что девушку грызть, что не девушку, все
едино.
Я просидела у окна, пока совсем не
стемнело, и в бинокль уже ничего невозможно было разглядеть. Мое дежурство у
окна потеряло всякий смысл. В это время я увидела, что раскрылась дверь в будку
сторожей, кто-то стоял рядом, но кто, я не видела, свет падал мимо фигуры
стоящего человека. Как он прошел в зоопарк, когда по территории бегает Казбек,
не понятно. Я изо всех сил, напрягаясь, всматривалась в бинокль, но ничего не
могла рассмотреть. Ночью от бинокля мало проку, нужен прибор ночного видения – байгыш. Такого прибора ни у кого из моих знакомых не было. Пока
только сотрудники силовых подразделений могли похвастаться наличием у них байгышей. Не к ночи будет помянут, но я опять вспомнила про
Васю Мохова, может, попросить его найти мне байгыш на несколько дней.
Я раздумывала о возможности обращения с
подобной просьбой к Васе, и неожиданно услышала звук шагов на лестнице и
тяжелое дыхание. Я замерла, неужели сторожа увидели, что я наблюдаю за ними из
окна и пришли разбираться, почему я слежу за ними. Я было абсолютна одна и
кроме драгоценного бинокля моей подруги у меня в руках ничего не имелось, чтобы
можно было использовать для самообороны. Было совершенно исключено пытаться
двинуть им неприятеля по физиономии, проще было бить своей головой, что тоже
исключено. У меня за плечами висел малахай, с мирно
спящей Масей. Еще была сумка с бутылочками. В
результате всех перечисленных причин моя подвижность и маневренность были
сильно ограничены. Я приготовилась к худшему, наши сторожа с некоторых пор со
мной не церемонились.
Дыхание становилось все громче, шаги
приближались ко мне, и на лестнице показалась кучерявая голова Рафаэля, рядом с
ним пыхтела Чара. Не любит моя собака ходить по лестницам. Я облегченно
выдохнула:
-
Ты напугал меня, - и спросила, - вы чего пришли. Вам чего на улице не гуляется.
-
Мы Амину встретили, - ответил все еще мой фиктивный муж, - она сказала, что ты
у них зачем –то на четвертом этаже с биноклем сидишь.
Вот мы и пришли узнать, что ты здесь делаешь и когда домой пойдешь. Абика переживает, зачем ты одна в пустом доме сидишь.
- Ничего особого не делаю, - недовольно
буркнула я.
Еще не хватало, чтобы о моем посте наблюдения
узнала вся округа. Завтра же все будет известно в зоопарке, половина
сотрудников живет неподалеку. В этот же день обо всем узнают наши сторожа и
тогда мне точно не поздоровится. Они же поймут, за кем я наблюдаю, когда
увидят, куда выходит окно моего поста.
-
Слушай, - недовольно сказала я, - а почему Амине
обязательно всем рассказывать, где я нахожусь и чего делаю.
-
Она не всем рассказывает, только абике и мне.
-
Сегодня только вам, завтра всем, -
предположила я.
-
Не знаю, - пожал плечами Рафаэль и спросил, - а кого ты там разглядываешь. В
бинокль же уже ничего не видно.
-
Может, ты посмотришь, - предложила я, - я не вижу, кто стоит у двери.
Рафаэль подошел поближе, своей этой
крадущейся походкой, напоминающей хищника, готовящегося к прыжку.
- На, - протянула я ему бинокль.
Он отрицательно покачал головой, напряженно
всматриваясь в темноту. В это время дверь закрылась, и в темноте был виден
только силуэт стоящего перед дверью человека.
-
Это Вадик Бык, - сказал Рафаэль.
-
Какой Вадик Бык, -спросила я.
Никого подобного я не знала.
-
Он у вас сторожем работает.
-
Коровин что ли, - вспомнила я, - а почему бык, он же Коровин.
-
Так что его теперь коровой звать что ли?
Логично. Но на быка наш сторож совершенно не
похож, длинный, астеничного телосложения, с узкими
плечами и вытянутой головой. Понятно теперь, почему Казбек не тронул его и
почему Радик не пускает сослуживца вовнутрь. Там у
него дама. Первый день дежурства не принес никаких открытий, кроме того, что Радик в рабочее время водит к себе девиц, а второй сторож в
это время вообще пребывает не известно где. Не густо информации для раскрытия
убийства кошек.
©
Елена Дубровина, 2008