Глава 47

Последний день нашего отдыха пролетел быстрее двух предыдущих. Как одно мгновение. Утром, как и запланировали, катались на снегоходах. А после обеда мы с Варенькой пошли играть в теннис, в который ни я, ни девочка играть не умели. Игра нам быстро надоела, и мы решили отправиться в бассейн. Тем более, что Марата и Лехи не было. Они уехали по каким-то там важным делам на машине в Казань и должны были вернуться к ужину. К моменту их возвращения мы обе наплавались в бассейне до того, что даже слегка надоело. Варенька научилась вполне сносно держаться на воде и перестала бояться оставаться одна. Даже научилась отдыхать, лежа на воде. Когда мужчины вернулись, мы еще плавали в бассейне. Здесь нас и обнаружил Леха.

- Отмокаете, девчонки, - спросил он.

- А где папа, - в свою очередь спросила Варенька.

- Может, и я на что сгожусь, - предложил Леха, не ответив на вопрос девочки.

- А Марат вернулся, - это уже спросила я.

- Да, вернулся, вернулся ваш Марат. Он нам ужин готовит. При свечах, - с ударением сказал Леха и подмигнул мне, - ну, что девчонки, ужинать будем или вы здесь до утра отмокать собираетесь.

- Будем, конечно, - обрадовалась я, узнав, что Марат вернулся. Мало ли что могло случиться при его работе и остались бы мы в последний вечер одни, без него.

Марат накрыл прощальный ужин не в столовой, а в холле, у камина. Верхний свет выключили, и большой зал освещался огнем горящего камина и свечами на столе. Еще горели бра над стойкой. Огромный зал, погруженный в полумрак, казался средневековым замком, в котором собрались на пир рыцари и их дамы сердца. Такой зал видишь в девчоночьих грезах, когда мечтаешь о принце. Правда, большой музыкальный центр с мощными динамиками не давал забыть о современности. Как и стопка кассет на столике, рядом с музыкальным центром.

Мне совершенно нечего было надеть на ужин, я ведь собиралась на спортивную базу. Пришлось вырядиться в джинсы и джемпер. Зато Варенька в красивом длинном платье с множеством воланов и оборок выглядела, как маленькая принцесса. Марат надел брюки и рубашку. Один только Леха поддержал меня формой одежды. На нем были линялые джинсы, и темный свитер из грубой шерсти.

Подозреваю, что в город мужчины ездили не по делам, а за горой деликатесов, которыми был уставлен праздничный стол. Из кухни доносились дразнящие ароматы курицы, которую как –то там мудрено приготовил Леха, предварительно полдня продержав ее в маринаде. Еще были напитки по принципу: детям – мороженное, бабе –цветы. Вареньке – пепси-кола, мне, как я поняла – шампанское, а для мужчин потела в большой бутылке холодная водка.

Я не представляла, что тихое застолье четырех человек, один из которых ребенок, может быть таким веселым. Последний раз, когда мне было так хорошо в компании, приходился на студенческие годы. Как-то мельком вспомнилось наше новогоднее застолье, и я даже вздрогнула. Не иначе, как от лукавого такие воспоминания посреди нашего веселья.

Все мы были довольно голодными, но ели, не торопясь, растягивая удовольствие от вкусной еды. Разговаривали обо всем на свете. Тон задавала, конечно, Варенька. В один момент, когда девочка начала строить планы грандиозных заплывов в будущем, Марат мельком недовольно взглянул на меня, но не стал останавливать полет фантазии своей дочери. И мне даже не попало.

Потом Варенька предложила потанцевать и мужчины вначале как-то даже проигнорировали ее предложение. Тогда ее поддержала я, и мы отправились танцевать. Мужчины, не удержавшись, присоединились к нам позже, и оказалось, что они очень даже неплохо двигаются под современную музыку. А когда зазвучала музыка Space, Марат пригласил меня на танец. И я узнала еще об одном его достоинстве - Марат прекрасно танцует. Он вполне профессионально вел меня. Хотя я давно занималась балетом, но могу отличить человека, умеющего танцевать. Я не удержалась и спросила:

- Где ты научился танцевать.

- Ты удивишься, но ответ простой – в школе.

- Ты знаешь, ты кто, - прошептала я.

- Кто?

- Совершенство.

- Ах, так.

И Марат увлек меня в темноту, за колонну.

- Как ты думаешь я могу реагировать на такие признания.

Запрокинув мне голову, он поцеловал меня, и я задохнулась от переполнившей меня нежности.

-Мне больше ничего не надо, - прошептала я, обнимая его.

- Ты опять.

-Чего опять

-За ручку подержаться.

-За все, что угодно, только бы ты был всегда рядом.

- Как я после таких слов выйду на свет, - тихо спросил Марат, - ты подумала.

- Молча.

- Молча не получится, - он вздохнул и резко выдохнул.

- Что, - спросила я, целуя его в подбородок.

Это единственная часть его лица, до которой я могу дотянуться, если он не наклоняет лицо ко мне. Марат улыбнулся:

- У меня не получится запросто выйти на свет.

- Почему?

- Потому, - он взял мою руку и опустил вниз.

- А что же теперь делать.

- Ничего уже не поделаешь.

И мы продолжили целоваться.

Порушил волшебство Леха.

- Ей, вы там, наверху, - услышали мы его голос рядом с собой. Вот еще один представитель бесшумно двигающихся.

Я вздрогнула и посмотрела на Марата.

- А как же быть, - растерялась я.

- Пошли ко всем, - предложил Марат, - нехорошо в компании уединяться.

- А как же ты?

Марат подмигнул:

- Как-нибудь. Пошли.

Когда мы вышли на свет, я не удержалась и посмотрела вниз. Марат перехватил мой взгляд и начал смеяться.

- Конспиратор из тебя аховый, - прошептал он.

- Пап, так нечестно, - выступила Варенька, - давайте все вместе танцевать.

- Вы разрешите, - подошел к девочке Леха.

Варенька важно кивнула. Леха взял ее на руки и начал вальсировать с девочкой на руках. Мы присоединились к ним.

- А слабо тебе с Надеждой танцевать, как я с Варенькой танцую, - провокационно предложил Леха.

Я не успела возразить, как Марат согласно кивнул:

- Слабо, - а потом наклонился ко мне и прошептал, - если я тебя на руки возьму, у меня снова проблемы начнутся. Как тогда, у колонны.

От этого признания меня обдало жаром. И я не скрываясь, начала целовать его шею, подбородок и потянулась к губам.

- Ей, ей, - остановил меня Марат, - так нечестно. Я тебе говорю о проблемах, а ты их усугубляешь.

- Я их не усугубляю, - опровергла я несправедливые обвинения, - они сами усугубляются. Сами по себе. Берут и усугубляются.

- Ах, сами.

Марат закружил меня под музыку по всему огромному залу с такой скоростью, что под конец у меня закружилась голова. И когда мы остановились, меня качнуло.

- Бессовестный и вредный, - вывела я резюме.

Марат улыбнулся:

- Мы потом с тобой разберемся, кто из нас вреднее, - пообещал он.

В конце вечера, когда решено было расходиться, я не смогла оставить довольную и сияющую Вареньку одну. Невозможно в этом ее состоянии отправить девочку в полном одиночестве в постель. Как ни умирала я от желания поскорее остаться с Маратом наедине, надо было закончить этот вечер для Вареньки так же волшебно, как он начался.

- Ты знаешь, что ты похожа на маленькую принцессу, - сказала я девочке.

- Не знаю, - улыбнулась малышка, - но сейчас буду знать.

-А ты знаешь, - продолжила я, - что у каждой принцессы должна быть фрейлина, которая провожает ее ко сну.

- Да, - восхитилась девочка, - а где же мне взять такую фрейлину.

- Ваше величество, - присела я в поклоне перед девочкой, - если вы мне позволите, то я с большим удовольствием буду вашей фрейлиной сегодня.

- Я не возражаю, - царственно кивнула Варенька.

- Тогда разрешите, ваше величество, проводить вас в спальню.

- Я разрешаю вам.

- О чем это вы, - прислушался Марат, - какие величества.

- Так мы идем, - важно спросила Варенька.

- Одну минутку, ваше величество, - попросила я, - я предупрежу, что вы сегодня выбрали меня своей фрейлиной.

- Ну, девчонки, вы даете, - вздохнул Марат, - детский сад. Де-тск-и-й с-а-д, - повторил он нараспев.

- Так мы идем, - повторила Варенька.

- Конечно, ваше величество.

Мы поднялись в ее спальню.

- Ваше величество, - обратилась я к девочки, - вы разрешите снять с вас платье.

- Снимайте, - милостиво согласилась Варенька.

Я помогла снять ей платье и аккуратно повесила его в шкаф.

- А теперь я перестала быть принцессой, - спросила девочка.

- Нет, ваше величество, конечно, не перестали. Высокое происхождение не зависит от платья. Оно в благородстве поведения и внешнего вида. Вы, ваше величество, и без платья так же благородны, как и в платье.

- А что сейчас мое величество должно делать.

- Ваше величество, извольте пройти в ванну и принять душ.

Варенька не удержалась и чмокнула меня в щеку.

- Я сейчас.

Варенька вернулась из душа через несколько минут, разрумяненная, и даже немного сонная.

- А теперь, ваше величество, извольте лечь в кровать, - предложила я.

- А фрейлина должна рассказывать сказки на ночь, - спросила девочка после того, как улеглась в постель.

- Она попробует рассказать сказку, ваше величество, - предложила я Вареньке, - но не обещает, что это будет лучшая в мире сказка.

- Хорошо, я слушаю.

Я напрягла всю свою фантазию и сварганила небольшой такой микс из тех сказок, которые еще помнила с детства. Варенька осталась довольна. Она уже начала засыпать, но из последних сил слушала, чтобы узнать, чем все закончилось. Закончилось все неплохо. Влюбленные вместе, злодеи наказаны. Все жили долго и счастливо и умерли в один день.

- А можно принцессе поцеловать фрейлину и пожелать ей спокойной ночи, - спросила Варенька, когда я закончила сказку.

- Конечно, можно.

- Спокойной ночи, - обняла меня девочка.

- Спокойной ночи, - я поцеловала ее в щеку.

Выходя из спальни Вареньки, я услышала внизу голоса Марата и Лехи. Значит, Марат еще не в номере. Бессовестный. Я лечу к нему на крыльях, а он глушит с Лехой водку.

Но когда я спустилась в холл, там был один Леха.

- А где Марат, - удивилась я, - я только что слышала его голос.

- Он наверх поднялся, - сообщил Леха.

- А как же он поднялся, если я его не видела, - не поверила я.

- Он через кухню прошел, с другой стороны. Не по парадной лестнице.

- А-а-а, - протянула я и быстро направилась в наш номер.

- Не так быстро, - крикнул вдогонку Леха, - он за тобой не успеет.

Мы подошли к нашей двери почти одновременно. Я с парадной лестницы, Марат – из коридора.

- Я соскучилась, - пожаловалась я Марату.

- Надо было еще дольше у Вареньки сидеть, - ехидно предложил он.

- Но как можно было ее одну оставить в таком настроении, - спросила я его, - ты же понимаешь, что невозможно.

- А ты еще удивляешься, что она тебя обожает, - сказал Марат, - да ее мать последний раз укладывала ее спать в грудном возрасте. У нас условия спартанские. На горшок, под душ и в постель. Какие сказки, какие укладывания. Как говорит Марина, меня никто не укладывал и я никого не буду. Баловство это.

- Может, и я бы не стала ее укладывать, если бы она засыпала на ходу. Но грех оставлять ребенка в таком восторженном настроении одного. Правда?

- Правда, правда, - согласился Марат, - мы долго еще будем решать педагогические проблемы или собой, наконец, займемся. - Он обнял меня.

- Я всегда тобой занята, - прошептала я, - даже когда тебя рядом нет. А сейчас и подавно.

- Что подавно?

- Тобой занята.

- А почему я это не замечаю.

- Сейчас заметишь, - пообещала я и обняла его.

Неужели это все происходит со мною. И это не сон, все наяву. Этот красивый мужчина, самый нежный и самый любимый, лежит сейчас рядом со мной. И я вся его, до кончиков волос.

Может быть, я сплю и вижу сон, в котором исполнились мои мечты. Я уже перестала верить, что смогу кого-то встретить и полюбить. О таком, как Марат, я и не мечтала. Потому что это невозможно. О таких мужчинах смотришь фильмы или читаешь романы. В действительности ничего подобного нет. Представить себе, что могу встретить кого-то, подобного Марату, не говоря уж о нем самом, я не могла даже в самых смелых фантазиях. Самый совершенный и обаятельный мужчина из всех, что мне приходилось встречать, обратил на меня внимание, заинтересовался и даже, кажется, влюбился. Очевидное – невероятное. Ведь есть столько прекрасных девушек на свете. Моложе, красивее и лучше меня. А он со мною, а не с ними. Это же чудо. Просто чудо.

А ведь мы могли бы вообще не встретиться. Если бы Варенька не пришла в школу к подружке, я бы никогда не узнала Марата. Что бы за жизнь была у меня без него. Если бы они тогда не подобрали лисенка и не привезли его в зоопарк, то мы так и остались просто знакомыми. Я бы смотрела на него издали, и запрещала бы себе даже думать о нем. Разве это можно назвать жизнью. Я начала жить только сейчас. И родилась я не в мае 64-го, а в феврале 90-го. Это мой настоящий день рождения и начало новой жизни.

Я все еще не могу до конца поверить, что этот самый красивый, самый великолепный мужчина в мире принадлежит мне. Нет, это я ему принадлежу. Не кому –то другому, а именно Марату. Может все-таки, я сплю и вижу сон. Сквозь сомкнутые ресницы я смотрю на Марата, и в который раз с изумлением говорю себе, что никого совершеннее мне видеть не приходилось. Он почувствовал, что я смотрю на него, и улыбнулся:

- О чем ты думаешь?

- Сказать?

- Скажи, конечно.

Я перебралась к нему на грудь.

- Я думаю, - начала я,- что вижу самый красивый в мире лоб, - я провела пальцем по голове, - он идеальной формы и на нем находятся самые красивые в мире брови совершенной формы.

Марат слушал меня, прикрыв глаза и улыбаясь. В этой улыбке не было ни капли самодовольства, как можно ожидать, когда тебя так превозносят.

- Знаешь, на что это похоже, - спросил он.

- Что это, - не поняла я.

- Твои слова.

- На что?

- В маленькой черной комнате, - завывающим голосом начал Марат, - стоит маленький черный гроб, а в маленьком черном гробу лежит маленький черный покойник. Вот, – выдохнул он громко и быстрым движением перевернул меня на спину, а сам оказался сверху.

- Неужели так похоже, - поразилась я.

- Ну, не совсем, чтобы очень. Но тогда на дворе трава, на траве – дрова, на колу мочало – начинай сначала.

- Я начну. Только не сначала, а продолжу. Вот скажи на милость, зачем тебе самые красивые в мире глаза.

- Чтобы видеть тебя.

- Ага, а сейчас ты «Красную шапочку» будешь пересказывать.

- Спроси меня про губы, - предложил Марат.

- Они у тебя идеальной формы, как с античной скульптуры лепили.

- Ты не спросила для чего они.

- Кажется, я догадываюсь.

- Ты только сейчас догадалась.

Марат начал целовать меня в том же порядке, в каком я перечисляла его совершенства.

- Ну, что же ты замолчала, - спросил он.

- Я не могу продолжать в таких условиях, - пожаловалась я в перерывах между поцелуями.

- Но я не могу создавать для тебя особые условия, - вздохнул Марат, - знаешь, как у нас говорят. Учитесь работать в тех условиях, которые у вас есть. Никто вам особых условий создавать не будет.

- А я и не хочу никаких особых условий, - внезапно согласилась я, - единственное… - и я замолчала, задыхаясь от нежности его поцелуя.

- Что единственное?

- Я забыла, о чем хотела сказать.

- А это важно.

Марат снова прильнул к моим губам.

-Что важно, - удивилась я.

- Что ты хотела сказать.

-А разве я что-то хотела сказать.

Марат обнял меня.

- Наверное, мне показалось, - прошептал он.

Потом, когда мы лежали, обнявшись, я снова решилась заговорить:

- Я всегда думала, что красивые люди должны быть уверены в себе. Они прекрасны, все ими восхищаются, и они могут рассчитывать на все самое лучшее. А, оказывается, это не так. Ты так красив, - продолжила я, - что, кажется, всю жизнь идешь по штабелям из женщин. Они падают перед тобой, а ты идешь, не оглядываясь. А на самом деле, за 12 лет брака ты ни разу не изменил жене.

Услышав про штабеля, Марат начал смеяться, но когда я заговорила о его браке, смеяться перестал. Поэтому я не стала углублять эту тему и быстро перевела рассуждения на мою сестру:

- Или возьмем мою сестру, Катюшу. Красивее девушек не существует в природе. Разве только экзотика какая.

- А себя ты красивой не считаешь, - перебил меня Марат.

- Смотря относительно кого.

- Что значит, относительно кого, - ворчливо сказал Марат, - или красива, или нет.

- Я нормальная, - нашла я компромисс, и пояснила, - скажем так, симпатичная.

- Так ты себя просто симпатичной считаешь.

-Ну, не Бриджит Бардо, конечно, - подтвердила я.

-Если говорить объективно, то внешность Бриджит Бардо так же далека от идеала, что дальше только Кушка от Москвы.

-Красота – это же не просто идеальные формы, - попыталась объяснить я, - это что-то еще.

- Еще что?

Я подыскивала слова.

- Гармония, - обрадовалась я, найдя нужное слово.

- Если красота – это гармония, то гармоничней тебя я никого не встречал.

- Правда, - еще больше обрадовалась я, - а в каком смысле.

- Что, в каком смысле?

- В каком смысле я гармоничная.

- Во всех, - не стал расшифровывать Марат.

- А в каких, во всех, - не унималась я.

-Ты, как моя Варенька, - а как – а так, а почему – а потому, а потому – почему, а потому что так и так далее и тому подобное.

- А почему ты меня постоянно с дочкой сравниваешь. Я ведь не инфантильная. Правда?

- Потому что слышу очередное почему. Больше тебя вопросов мне только дочь задает.

- Но я же хочу понять.

- Что ты хочешь понять?

- Почему ты такой.

- Какой такой.

- Совершенный.

- Чтобы тебе соответствовать.

Марат начал целовать меня. Сначала короткими поцелуями, а потом все более и более продолжительными. Я вздохнула:

- Ты не даешь мне закончить мысль.

- Давай так договоримся, - предложил Марат, - сначала закончу я, а потом ты. Идет?

Я обняла его:

- Я ни в чем не могу тебе отказать.

© Елена Дубровина, 2007