Глава 45

Удивительное дело, как может расслабиться организм на отдыхе. Когда появляется возможность удовлетворить возросшие потребности во сне. И не только удовлетворить, но побить своеобразный рекорд по продолжительности сна. Мы с Маратом его и побили. Настолько, что разбудила нас Варенька. Я почувствовала, что меня гладят по голове. Я открыла глаза и увидела Вареньку. От неожиданности я нырнула под одеяло.

- Ты куда, - Варенька попыталась приоткрыть одеяло.

Еще не хватало, чтобы ребенок увидел под одеялом своего неодетого папу. Я быстро вылезла наружу из-под одеяла.

Растерянно глядя девочке в глаза, я начала мямлить что-то вроде, шла мимо, случайно заглянула, легла и уснула. В это время Марат судорожно одевал под одеялом трусы, которые в мгновение ока подобрал с пола рядом с кроватью. Услышав мои слова, он начал давиться от хохота, одновременно продолжая натягивать на себя трусы. Когда он их отдел, то смог вылезти из-под одеяла. Продолжая смеяться, Марат подхватил свою дочь на руки, подбросил в воздух, поймал и бережно уложил на кровать.

- Ты знаешь, что бывает со шпионами, - спросил он свою дочь.

- Если я шпион, то очень голодный, - ответила Варенька,- время двенадцать часов, а я без вас есть не могу.

- Ай, яй, яй, - начал сокрушаться Марат, - ребенок с голоду умирает, а тут некоторые сони спят до обеда.

От смущения перед Варенькой, я совершенно не представляла, что мне надо делать. Конечно, для начала одеться. Но как я могу начать одеваться на глазах у ребенка, будучи совершенно голой. Это в голливудских фильмам любовники по утрам поднимаются с кроватей в пижамах и трусах. А на мне ничего нет. Я лежала под одеялом, растеряно переводя взгляд с отца на дочь

и обратно. Варенька пододвинулась ко мне и обняла меня

- Ну, ты, чего, -спросила она, - вставай.

- Я не одета, - прошептала я.

- Я сейчас.

Варенька зашла в ванную и вышла оттуда с махровым халатом. Я также как Марат, надела халат под одеялом и только потом рискнула встать с кровати.

Мне все еще было не по себе, что Варенька обнаружила меня в постели своего отца.

- Ну, ты чего, - повторила Варенька свой вопрос, - ты чего какая-то не такая.

- А ты не догадываешься, - тихо спросила я.

Варенька приблизилась ко мне настолько близко, что я почувствовала ее дыхание на своей щеке:

- Ты любишь моего папу?- шепотом спросила она.

- Очень, - так же шепотом ответила я, - больше жизни.

- Тогда ты чего, как не родная, - сказал мне ребенок нормальным голосом.

После этих ее слов я растерялась окончательно.

- Дочь, - пришел мне на помощь Марат, - ты разве не видишь, что наша Наденька сейчас от смущения провалиться сквозь пол. Пошла обедать, девчонки, - предложил он, подхватив нас под руки.

Я не посмела сопротивляться, и как была, в махровом халате, отправилась завтракать.

На это утро у нас были грандиозные планы. Сначала покататься на лыжах, потом на снегоходах. А после обеда наша компания должна была разделиться. Марат с Лехой собирались играть в теннис, а мы с Варенькой хотели пойти в бассейн. В результате того, что завтрак у нас совпал с обедом, от утренних планов пришлось отказаться. Варенька, конечно, погрустила немного, что не удалось покататься на снегоходах. Я ей пообещала, что в бассейне будет еще интереснее.

А в бассейне выяснилось, что ребенок не умеет плавать. Мы переоделись в купальники и Варенька начала одевать накачанные воздухом нарукавники, в которых плавают только совсем маленькие дети.

- Зачем тебе нарукавники, - спросила я.

- Здесь же бассейн очень глубокий, - ответила Варенька, - а к тому краю он еще глубже. У нашего края два метра, а с той стороны три или даже больше.

- Ну, и что. Это даже хорошо, что он глубокий. Можно постоянно плавать.

- Я не умею плавать, - неохотно призналась Варенька.

- Как не умеешь, - не поверила я.

- Не умею. Бабушка говорит, что тонут не те, кто не умеет плавать, а те, кто умеет. Вот меня и не научили.

- Ну, конечно, - не согласилась я, - мало ли, что в жизни бывает. А вдруг вы тонуть где-нибудь на корабле будете, а ты плавать не умеешь. А потом, с этими нарукавниками гораздо проще утонуть. Вдруг они сдуются и тогда точно можно утонуть. Давай, я тебя плавать научу, - предложила я девочке, - только сними, пожалуйста, эти нарукавники.

- А как же я буду в бассейне, - испугалась Варенька, - он глубокий.

- Держись за меня и ничего не бойся. Я не дам тебе утонуть, - пообещала я.

Я спрыгнула в бассейн. Варенька сошла в воду по лестнице и когда она уже не доставала дна, я предложила ей держаться за мое плечо, а другой рукой помогать грести.

- Мы будет учиться плавать по методу Есенина, эффективно и быстро, - объявила я девочке.

- А как это, - поинтересовалась она.

- А так, - объяснила я, - его дед вывозил на лодке на середину озера. Потом выталкивал из лодки и говорил: захочет жить – выплывет. И он выплывал. Так и научился плавать.

- Нет, - испугалась Варенька, - я не хочу на середину бассейна.

- Я не оставлю тебя одну- успокоила я девочку, - я все время буду рядом. Сначала мы будем плавать вместе, а потом я ненадолго буду оставлять тебя одну, чтобы ты привыкала помогать себе руками. Но если ты не будешь справляться, то тут же держись за меня. Идет?

- Идет, - согласилась Варенька.

Учеба шла у нас на редкость успешно. С каждым разом Варенька все больше времени могла оставаться одна, бултыхаясь на месте и держась на воде.

- Давай доплывем до поручней, - предложила я, - а там будет учить новые приемы. Потому что твой стиль плавания называется собачий.

Я отпустила девочку и она, смешно загребая руками, доплыла до края бассейна и уцепилась за поручень.

- Молодец, - искренне восхитилась я, - ты просто чудо. Ты будешь плавать, как чемпион. Даже я училась плавать где-то дня два или три. Правда, мне было шесть лет. А сестра у меня с пяти лет плавает. Она вообще, как рыба.

Теперь постарайся загребать руками вбок от себя, а не впереди. Когда ты разгребаешь в воде в разные стороны, то охватывается большее пространство. Ты плывешь быстрее и проплываешь больше. Смотри, как плывешь ты, - показала я ей, - а надо делать вот так.

Несколькими большими гребками я переплыла бассейн по ширине, туда и обратно.

- Понятно, - спросила я.

Варенька кивнула. Развести руки вбок у нее не получалась. Как только она оказывалась в воде одна, она начинала с невероятной скоростью бить руками впереди себя и, поднимая веер брызг, проплывала несколько метров. Я в мгновение подплывала к ней и Варенька хваталась за мое плечо и отдыхала. Тогда мы решили, что она будет учиться грести одной рукой вбок, а другой держаться за мое плечо. Мы проплавали таким образом какое-то время. А потом Варенька начала плавать боком, одной рукой погребая под себя и помогая другой сбоку. Конечно, я не такого стиля добивалась, но, учитывая, что еще утром ребенок не умел плавать совсем, достигнутые результаты вдохновляли на дальнейшие свершения.

Претворить в жизнь задуманные планы помешал папа этой девочки. Он появился неожиданно. Посмотрел, как мы плаваем, и через несколько минут вернулся уже в плавках. Мне как-то стало не интересно плавать. Я могла только смотреть на Марата. Невозможно было не любоваться им. На его сильное мускулистое тело, упругие мышцы, на четкие красивые движения.

Мы с Варенькой подплыли к краю бассейна, ухватились за поручень и восторженно наблюдали, как ее папа нырял из разных положений и плавал под водой. Когда я пыталась плавать, он подплывал под меня, поднимался наверх, и я оказывалась у него на плечах. Варенька держалась у края бассейна за поручень и не рисковала плавать рядом с нами. Она еще неуверенно держалась на воде. Марат уговаривал ее поплавать и вдруг обнаружил, что Варенька без нарукавников. Это что такое, нахмурился Марат.

- Это значит, - решительно сказала я, - что мы избавились от позора. Жить на Волге и не уметь плавать- это позор.

- Так девочки, это что еще за самоуправство. Варенька, быстро одела нарукавники.

- Пап, посмотри, - предложила в ответ девчушка, - она лихо оттолкнулась от бортика и проплыла боком от одного края бассейна до другого по ширине, конечно.

- Вот это да, - присвистнул Марат и посмотрел на меня. - Как тебе это удалось, - спросил он.

- Варенька – на редкость способная ученица, - похвалила я девочку, - и бесстрашная. Просто молодец.

- Не нравится мне это бесстрашие, - заметил Марат и пояснил, - в бассейне, конечно, проблем не будет. А если она где на открытом водоеме задумает поплавать.

- Ну, ты даешь, - удивилась я, - волков бояться – в лес не ходить. Твоя дочь на редкость разумный человек. Она умеет трезво оценивать свои силы и не сделает глупость. А лишнее умение никому в жизни не повредит. А потом, мало ли, что в жизни бывает. Может быть, когда-нибудь умение плавать ей жизнь спасет.

- А ты мне точно про мою дочь рассказываешь, - с заметным сомнением в голосе спросил Марат, - разумный человек, здраво судит, трезво оценивает. Я не о каждом взрослом могу такое сказать. А ты мне о ребенке говоришь.

- Но это же твой ребенок, Марат. А он не может не быть чудом.

- Ну, ты, дипломат, Василий Иванович, - перефразировал знаменитый анекдот Марат.

Варенька во время нашего диалога сначала находилась у края бассейна, держась за поручень. А потом, увидев, что отец сдается, стала грести руками и ногами, держась на воде.

- Пап, ну, смотри, пап. У меня получается. Можно, я не буду одевать нарукавники.

- Так нечестно, девчонки, - сдался Марат, - вы вдвоем на меня одного.

- Ну, мы же ничего плохого не делаем, - предложила я под занавес последний аргумент.

- Еще не хватало, чтобы вы до кучи еще и что-то плохое делали, - усмехнулся Марат и предложил, - В теннис пойдете играть.

- А можно мы еще поплаваем, - попросила Варенька.

- Плавайте, - согласился Марат, - а я пошел в теннис с Лехой играть.

Конечно же, мне очень хотелось полюбоваться на Марата во время игры. Но я сама раззадорила ребенка. Теперь надо будет закреплять полученные навыки.

Мы проплавали в бассейне до вечера. Замерзнув, шли греться в сауну. А потом обратно в бассейн. Мое любимое время препровождение. Сауна и бассейн. Самый лучший отдых на свете. Единственное, что в нем не хватало – это присутствия Марата. Они с Лехой до глубоко вечера играли в теннис и даже, кажется, на счет. Кто победил или кто проиграл, мужчины нам так и не сказали. Вопросы мужского самолюбия – это свято, лучше не выяснять истину.

Во время отдыха в сауне мы обсуждали с Варенькой все на свете. Говорили мы, конечно, преимущественно, о ее папе. Как я ни старалась не спрашивать девочку о матери, она сама начала разговор на эту тему. Я сказала, что-то вроде, что ее папу невозможно не любить.

- Мама все время на папу кричит, - ответила на это Варенька.

- Как кричит, - не поверила я, - как на него можно кричать и за что вообще.

- Было бы за что – вообще убила, - совершенно по взрослому ответил мне ребенок.

Мне стало не по себе от серьезного ответа ребенка, оттого, что мы ненароком затронули запретную для меня тему. Я сама себе запретила говорить с Варенькой о ее маме.

- Может, они просто ругаются, - предположила я, желая скорее замять разговор, - в семейной жизни мало ли что бывает.

- Папа не ругается, - покачала головой девочка, - это только мама кричит.

- Знаешь, чужая душа потемки. У женщин всегда найдется повод для недовольства, а у жен в особенности. Не нам об этом судить.

Варенька, не желая завершать беседу, упрямо покачала головой:

- Папу любят все, кроме мамы и баушки.

- Бабушки, ты хотела сказать, - поправила я девочку.

- Бабушка у меня в Чистополе, а в Москве у меня баушка, - упрямо сказала девочка.

Она плотно сжала губы и нахмурилась, взглянув на меня исподлобья.

- Мама раньше кричала на папу только, когда мы бывали в Москве, - продолжила свой рассказ девочка, - а дома она только ворчала целыми днями. Папа молчал, а потом уходил. Я начинала плакать, когда он уходил, и мама замолкала. Потом она уехала в Москву. Нам было так хорошо. Приехала абика, тетя Эля в гости приходила. При маме она никогда к нам не заходила. Папа съездил в Москву, когда родился братик, вернулся и перестал улыбаться. Все время молчал. Меня обо всем расспрашивал, советы давал. Мы с ним в гости к тете Эле ходили. А папа все время молчал. Когда вы познакомились, папа стал улыбаться. А таким веселым, как сейчас, я его сто лет не видела.

- Сто лет, - повторила я за ней, - знаешь, сколько лет надо прожить, чтобы сто лет не видеть.

-Сто лет, - упрямо повторила девочка, - не надо мне доказывать, что во всем виноват папа. Так моя мать все время говорит.

Она сказала мать, а не мама.

- Разве я говорю, что виноват твой папа, - испугалась я, - малыш, он для меня лучший человек в мире. Я не оправдываю твою маму, я пытаюсь оправдать себя. Пойми. Я заступаюсь за себя, а не за твою маму.

- А разве я про тебя что-нибудь говорю плохое, - не поняла девочка.

- Ты говоришь про маму, а я эти слова к себе отношу, - попыталась объяснить я девочке.

- Никогда так не делай, - серьезно сказала Варенька, - никогда не бери чужую вину на себя. А то тебя неправильно поймут и решат, что ты на самом деле виновата.

Так по взрослому она сказала. Маленький мудрец, а не ребенок. Во время между усобиц родителей некоторые дети быстро взрослеют.

Я себя чувствовала очень неловко во время рассказа Вареньки. При любой попытке прервать ее, девочка начинала смотреть на меня с неприязнью. От неожиданности я замолкала. Я не представляла, что эта добрая веселая малышка может смотреть таким волчонком. Варенька еще ребенок, ей трудно понять, что мне нельзя слушать исповедь ее нелюбви к родной матери. Мне было еще более не по себе, чем сегодня утром, когда Варенька застала нас вместе с ее отцом. Кто я такая, чтобы судить ее мать вместе с дочерью. Варенька - еще ребенок и многого не понимает в жизни, но я –то понимаю и не должна поддерживать девочку в ее неприязни к родной матери. Даже молчаливо поддерживать не должна, не говоря о том, чтобы поддакнуть. Но я не решилась противостоять Вареньке. Ее любовь для меня дороже всех правил морали, вместе взятых. Я сама отвечу за свои грехи.

© Елена Дубровина, 2007