Глава 40
Добавилось
проблем и на работе утром. Пришел Юра, заведующий копытной секцией, и сказал,
что слонихе пора срезать с подошвы
ороговевшие части. Она уже почти начала прихрамывать. В дикой природе у
слонов такого сильного ороговения не наблюдается, потому что они много ходят и
ороговевшая часть просто снашивается. В условиях зоопарка слоны мало двигаются.
Тем более, на нашей небольшой площадке в слоновнике. И тогда у них наблюдается
чрезмерное утолщение рогового слоя подошвы. Как, например, разрастание рогового
слоя на пятках у людей. Который можно наблюдать летом,
когда люди, в основном, женщины, носят открытую обувь.
Если ороговевший слой не срезать, то он
начинает трескаться и воспаляться. Слон испытывает дискомфорт, боль. Поэтому
ороговевший слой необходимо срезать ножом. Провести подобную процедуру мог
только один единственный человек в зоопарке – Егор Матвеевич, который ухаживал
за слоном. Вернее, за слонихой Вентой. Слоны вообще славятся своим весьма
своевольным нравом, а наша Вента – образец слоновьей непредсказуемости и имеет
весьма буйный характер. Если ты ей по каким –то
причинам не понравился, то лучше вообще не подходить к слонихе. Я ей не
нравилась.
Когда
я начала работать в зоопарке, то с большой ответственностью подошла к
знакомству со слонихой, потому что была предупреждена о странностях ее
поведения. Поэтому я предварительно запаслась крепким вилком капусты и
отправилась к слоновьей клетке. Я подошла к решетке и заискивающим голосом
проблеяла: Вента, давай знакомиться. Видишь, что я тебе принесла. На, Вента, на. Слониха аккуратно взяла вилок хоботом, а
потом, размахнувшись со всей силы, запустила вилком в меня. К счастью, вилок
попал в грудь. Если бы в голову, у меня была бы серьезная травма. От
неожиданности я присела, а потом попятилась к выходу из слоновника. Бегство
было оправдано, потому что Вента начала поднимать с пола различный мусор и
швырять им в меня. Злополучный вилок капусты Егор Матвеевич попробовал дать
Венте позднее, но она и тогда пренебрегла им, положила на пол и растоптала. Так
сильно я ей не пришлась ко двору.
То ли у Венты просто было дурное
расположение духа, то ли она находилась в состоянии полового возбуждения, не
известно. Тогда я не знала еще о таком явлении, как муста – период спаривания у
слонов. В это время из кожной железы, расположенной на виске слона между ухом и
глазом, начинается выделение черного секрета. Слоны в такой период,
продолжающийся около трех недель, становятся раздражительными и злобными.
Нарушается аппетит, слон разбрасывает корм по вольере, растаптывает овощи.
Очень похоже на поведение Венты. В журнале такое поведение описывалось у самцов
– слонов, но наверное, что-то подобное есть и у самок.
Не могут же они быть готовы к спариванию постоянно и дожидаться, когда у самцов
начнется муста.
С учетом неприязненного отношения Венты ко
мне, я старалась показываться на глаза ей как можно меньше. Слоны в зоопарках
нередко от недостатка движения начинают ходить по кругу, раскачивая головой.
Вента начинала кружить, едва заметив меня. Все новости о
изменении состояния слонихи я узнала от Егора Матвеевича или от Юры,
заведующего секцией.
В слоновнике последняя, рядом с дверью,
вольера была временно свободна и там находились
молодые пони. Для того, чтобы осмотреть их, мне
выводили пони на улицу. Настолько Вента не выносила меня. Правда, в составе
большой компании, да еще мужской, я могла рискнуть показаться в слоновнике, но
не всегда. Находясь в дурном расположении духа и увидев меня, слониха
принималась визгливо трубить и кружиться по вольере. И тогда я срочно
ретировалась. Все ветеринарные проблемы Венты приходилось решать на расстоянии.
Дистанционно, как у экстрасенсов.
Как все одинокие женщины, Вента не чуралась
выпивки. Для поднятия настроения она уважала хлебнуть ведерко разбавленной
водки или красного вина. Но особенно она любила пиво. Проведение любых процедур
со слонихой невозможно, если она не будет слегка навеселе. Тогда она становится
благодушной и покладистой. Наверное, если бы она имела открытый доступ к
спиртному, то давно спилась бы. Венте просто необходимо предварительно «принять
на грудь», чтобы можно было обрезать ороговевший слой на подошвах ног. Без
этого «смягчителя нрава» к слонихе лучше не подходить с ножом. Даже Егору
Матвеевичу.
Юра предложил дать Венте водку перед тем,
как обрезать подошвы.
-
А водку ты где возьмешь, - поинтересовалась я.
Водка продавалась по талонам, две бутылки в
месяц на человека и приравнивалась чуть ли не к
валюте. На водку было можно многое выменять, нанять рабочих, даже сделать
покупку. Аналог денег, только в жидком виде.
-
Может, скинемся, - неуверенно предложил Юра.
-
А кто скидываться будет, - спросила я, - где ты найдешь даже не трезвенников, а
таких людей, чтобы им ничего не надо было из того, что можно сделать за бутылку
водки. Мою водку по талонам забирает мама, и ни за какие сокровища мира я не
поеду домой и не стану ее просить. Ни за что!
-
А ты же спирт получаешь, - напомнил Юра.
-
Раз в квартал, один литр, который давным-давно израсходован на хозяйственные
нужды. Следующий мне только в апреле получать. За это
время Вента ходить перестанет.
-
Тогда что остается.
-
Остается пиво, как и в прошлый раз. Вента его любит, и я не знаю, зачем надо в
который раз начинать разговор с водки. Нет ее, нет, и не будет. Никто на
зоопарк талоны на водку не дает. Значит, не надо даже заикаться об этом.
-
Так за пивом надо на пив. завод
ехать,- заметил Юра, - а кто поедет. Амир в
командировке за сеном. Ехать некому.
-
А специалисты на что, - пришла моя очередь напоминать.
-
Мне лично некогда, - пожал плечами Юра, - у меня сегодня один рабочий и
подменной нет.
Понятно, что ехать придется мне. Димка еще в начале рабочего дня ушел на
ипподром. Сегодня он работает последний день перед выходными, поэтому просить
его ехать на завод бесполезно. С таким
же успехом я могла попросить его понянчится с моим племянником Ванечкой. Я еще
ни разу не ездила за пивом для Венты. Судя по отзывам тех, кто ездил, поездка
может получиться познавательной и веселой. Мои ожидания оправдали себя. Если,
конечно, можно назвать веселым марафон по кабинетам дирекции, пока я выписывала
пиво, оплачивала его и оформляла накладную. Потом я носилась по территории и
искала нужный цех. Когда я его нашла, рабочий, отпускавший мне пиво, пристал ко
мне с просьбой купить у него канистру с пивом, всего за три рубля вместе с
канистрой. Мне не было нужно ни пиво, ни канистра. Но я поняла, что проще
купить, чем объяснить, что мне ничего из предлагаемого не надо.
Вернулась я с пив. завода в конце рабочего дня. Понятно, что сегодня не
получится организовать обработку подошв слонихи. Все рабочие разошлись и Егор
Матвеевич, в том числе. Немногие из сослуживцев, кто не ушел домой, наблюдали,
как мы вместе с шофером заносим емкости с пивом, канистру и молочный бидон, ко
мне в ветпункт. Как раз тридцати с лишним литров пива хватит Венте, чтобы
прийти в хорошее настроение. А канистру с пивом мы потом вместе с
научно-производственным отделом оприходуем. Не домой же мне ее нести. Кафея-апа не пьет вообще, а Рафаэлю я сама за все сокровища
мира не предложу выпить. Еще не хватало мальчишку спаивать.
Все время, чтобы я не делала, я не переставая думала о Марате. Обсуждала ли я с Юрой
выпивку Венты, оформляла накладную в бухгалтерии или спорила с рабочим, я ни на
секунду не забывала о Марате. Никакие проблемы не могли меня отвлечь от мыслей
о нем. Я жила одновременно в своих воспоминаниях о нем и в будничных заботах
зоопарка. И не понятно, какая действительность ярче для меня и важнее. Та, в
которой я непосредственно нахожусь или та, в которой я с Маратом. Неужели, я
раздваиваюсь. Хорошо, сестренка моя этого не знает. А то с высоты своих
неврологических познаний предположила бы у меня какое-нибудь отклонение. А
может, любовь – это и есть отклонение. Тогда откуда же это ощущение, что только
сейчас я по-настоящему живу.
Я не надеялась увидеть его сегодня после
работы или вечером. У него и без меня дел достаточно. Ребенок почти брошенный.
На работе, наверное, тоже проблем хватает. Мы не договорились встретиться на
какой-то определенный день. Он сказал, что как будет посвободнее
немного, сразу заедет за мной. О том, что Марат сможет ко мне приехать на
следующий день после нашего расставания, я не смела и мечтать.
Но где-то в подсознании, сама себе не признаваясь, я надеялась хотя бы
ненадолго увидеть его. По мере того, как заканчивался день и начинался вечер,
рассеялись самые робкие надежды
встретиться сегодня с Маратом.
Чтобы чем-то занять себя и отвлечься от
напрасного ожидания, я весь вечер переводила научные тексты с немецкого языка.
Для сдачи кандидатского минимума, мне надо перевести 100 текстов. Пока я
перевела чуть больше десяти. Сначала я хотела помочь Кафе-апе
на кухне, но она замахала руками. Ты работала целый день, сейчас отдыхай. Так
всегда при попытке помочь ей по хозяйству. У нее один ответ, мне все равно
делать нечего, а ты отдыхай после работы. Ничего себе – делать нечего. Такие
шедевры готовить на электрической плитке и печь пироги в электрической чудо -печи. У меня в совхозной квартире была электрическая плита.
Мне хватало терпения всего-навсего чайник вскипятить и яичницу с картошкой
пожарить.
Мое участие в домашнем хозяйстве сводилось,
по большей части, к обеспечению основными продуктами. Особенно, с учетом того,
что свои талоны на продукты я не получала. По мере возможностей, я старалась вносить
посильную лепту в прокорм нашего семейства. Мясо и яйца можно было купить на
ранке, что я делала. А вот со сливочным маслом были большие проблемы. Оно у нас
исчезало в миг. Кафея-апа пекла почти ежедневно и во
все изделия требовалось масло. Почему-то на рынке масло не продавали, совсем.
Продавалась жирная густая сметана, которую я покупала вместо масла и все. Скоро
мои талоны должны будут перевести по месту новой прописки, и тогда я буду
вносить в общий котел положенные
Конечно, мне придется еще держать оборону
перед мамой, когда она обнаружит, что мои талоны на продукты перестали
поступать им. Вот тогда и вскроется мое замужество и прочие обстоятельства.
Хорошо, что я не живу дома. Тогда на два дня не получилось бы исчезнуть. Мне бы
постарались оставить Ванечку на целый день, чтобы ребенок отдохнул от яслей.
Что мне надо отдыхать, моим родным не приходит в голову. Еще и Чару с ними не
оставишь. Ее ведь никто не выгуляет. Хорошо, что я живу у Кафеи-апы.
Не знаю, что получится с квартирой, как я разберусь с моим фиктивным
замужеством, но здорово, что я не живу дома.
Вечером, едва я отвлеклась, Рафа ушел гулять с Чарой. Саботаж какой-то. Что говори, что
нет – все без толку. Когда он вернулся, я молча вымыла собаке лапы и стала
ждать, когда он пройдет к себе, чтобы снова поговорить с ним. Но мой фиктивный
супруг уселся на кухне и стал поглощать горячие пермячи,
которые нажарила Кафея-апа. Слопал
целое блюдо. Куда в него только лезет. Высокий, худощавый,
на месте живота впадина, даже после того, как оплел целое блюдо пермячей. Если честно – я завидую. Причем, сильно завидую.
Я живу впроголодь, боюсь на ужин лишний кусок съесть и сразу поправляюсь, стоит
мне отступиться от правил. Этот троглодит метет, как бычок на откорме и хоть бы
грамм прибавил.
Рафа продолжал
сидеть на кухне, обсуждая с бабушкой каких-то своих друзей, их семейные
проблемы. Лучше бы своими собственными занялся. Мне пришлось с кухни уйти,
потому что Кафея-апа скормила мне два пермяча и настаивала, чтобы я съела еще. А это уже
очевидная опасность для моей талии. Пришлось сослаться на дела и уйти в свою
комнату. Я расположилась на кровати с текстом и словарем и не заметила, как
уснула. Нет лучшего снотворного, чем переводить с немецкого.
Проснувшись утром, я обнаружила, что Чары
опять нет рядом. Когда я уходила на работу, они с Рафаэлем сладко спали в его
комнате. Рафу как будто подменили после того, как
оформили наш фиктивный брак. Он же должен понимать, что наш брак не настоящий и
у нас нет никаких обязательство по отношению друг к другу, кроме как не
проболтаться, о том, что мы фиктивные муж и жена. Ушла из дома от разборок с
зятем, здесь начались проблемы с внуком. Конечно же, их нельзя сравнить.
Рафаэль даже помогает мне и вообще старается стать незаменимым. Но он еще такой
пацан. Надо же, смеет меня ревновать к Марату. Муж выискался. Разве кто-то посмеет думать, что он в мыслях
своих может быть равным Марату. Таких мужчин не существует в природе.
Вот так всегда, иду на работу, а все мысли
только о Марате. Хотя надо думать о том, как сегодня получиться справиться с
обработкой ног Венты. Не факт, что пиво приведет капризную слониху в
благодушное состояние настолько, что она позволит ковыряться в своих подошвах. Но
я не могу ничего сделать больше того, что уже сделала. Угощать Венту пивом
будут без моего участия. Я отдала бидон с пивом Юре и Егору Матвеевичу. Они
погрузили его на телегу и поехали к слоновнику. Мне оставалось только ждать
вестей с «фронта». Боязно даже подойти к слоновнику,
вдруг Вента почувствует мой запах и разбушуется. В статьях пишут о тонком
обонянии слонов. Правда, этот факт не безусловно
признается, но проверять, так ли это в действительности, я не хочу.
Юра вернулся из слоновника ближе к обеду и
сообщил, что им удалось обработать только две ноги, где были трещины на
подошвах.
-
Что значит – только две ноги, - возмущенно спросила я, - а остальные две ноги
вы после обеда, что ли, обработаете.
Юра замялся:
-
Да, нет, - промямлил он, - Вента уже не согласна, чтобы мы что-то делали с ее
подошвами.
-
Не согласна, - кивнула я, - а почему-то это она не согласно. Обычно тридцати
литров пива хватало на всю обработку.
-
Ты не можешь судить, о том, сколько хватает обычно, - буркнул Юра, - ты только
год работаешь и при тебе обработку делали один раз и то одной больной ноги.
Юра прав, в мае будет год, как я работаю в
зоопарке. И не мне говорить, сколько пива необходимо. Я возмутилась, не
подумав. Но посмотрела бы я, сколько людей стало бы возмущаться, если бы они
предварительно все обдумывали.
-
Хорошо, - сдалась я, - а как вы раньше делали.
-
Обрабатывали ноги, на которых трещины. Как в прошлый раз. Бидона пива обычно
хватало. А так, чтобы четыре ноги разом обработать – так никогда не делали.
-
А ты что советуешь, - я совершенно растерялась.
-
Оставить все, как есть. Остальные ноги я посмотрел, там все нормально. На
какое-то время хватит. Слониха хромать не будет. Все равно два дня подряд она
не позволит подошвы чистить. Это исключено. А если настаивать, то она может
покалечить кого-нибудь из нас.
Страшное слово – покалечить. Имеется в виду,
кого-то из рабочих, участвующих в ветеринарных мероприятиях. К сожалению, в
моей биографии имелся подобный прискорбный факт. Я тогда еще училась в
институте и была на практике в совхозе - откормочнике
скота. Мне с рабочими надо было отделить в карантин группу быков, заболевших
лептоспирозом. Тех, которые мочились кровавой мочой. Быков ловили в помещении,
где содержались вместе, как здоровые, так и
заболевшие. Рабочий накидывал веревку, свернутую наподобие лассо и она
затягивалась на шее у быка. Потом мы выводили попавшегося быка в отдельное
помещение. Самый способный и удачливый рабочий, молодой симпатичный парень,
после армии, немного принял во время обеда. Конечно, его координация несколько
ухудшилась. Чем и воспользовался один из заболевших бычков, возраст около года,
вес – около
Все жизнь передо мной будет стоять эта
картина: лежащий на грязном полу, в навозе, молодой парень. Скачущий рядом, с
петлей на шее, бык и я, в ужасе стоящая перед парнем на коленях. Я даже не
могла плакать, потому что меня парализовало от ужаса. Парень потерял сознание
из-за сотрясения мозга, а я впала в ступор, потому что считала, что тот треск,
что я слышала – это треск его черепа. И даже если он жив, все равно скоро
умрет. И причиной этому я. Я убила человека, а не бык.
Парень пришел в сознание быстрее, чем я
вышла из ступора. Даже когда его подняли с пола и он, со стоном, шатаясь, пошел
к выходу, я не могла пошевелиться. Меня поднимали с пола, а я падала назад.
Ноги не держали меня. Другие рабочие вынесли меня из помещения на руках.
Покалеченного парня повезли в райцентр на машине, а меня принялись отпаивать
самогонкой. Сначала я не могла ничего проглотить. Тогда мне, как животным,
когда им дают лекарственные препараты, запрокинули голову и насильно влили
стопку самогона. Конечно, я подавилась, закашлялась и очнулась. Пока я
окончательно не пришла в себя и не начала сопротивляться, меня заставили выпить
еще одну стопку самогона. Я пила и даже не чувствовала ее вкуса. Когда я уже
смогла двигаться и реагировать на происходящее, меня уговорили выпить еще
стопку самогона. Ее я еле выпила, таким мерзким мне показался вкус.
Для меня это ЧП, кроме моральных, никаких
других последствий не имело. Что взять с практикантки. Из совхоза даже в
деканат не сообщили о происшествии. Главного врача в тот день не было на месте.
Его вызвали в райком партии, и во время ЧП он был на совещании в райкоме.
Потому, вроде как, не слишком и виноват. Ему попала весьма умеренно. Конечно
же, никак не пострадали райкомовские придурки, которые
отвлекли человека от дела, заставили терять время на совещании и слушать их
бредни.
С тех пор, техника безопасности рабочих при
проведении ветеринарных мероприятий для меня не пустое слово, в отличие от моих
сокурсников. Которые начинают морщиться, едва заслышав надоевшие слова –
техника безопасности. У нас по этому предмету экзамен только двоечники сдавали,
остальным автоматом поставили. Сейчас Юра, сам не зная, привел такой аргумент,
после которого я не рискну начинать разговоры о ветеринарной обработке, пока
необходимость не станет очевидной.
-
Наверное, ты прав, - покладисто согласилась я, - давай пока отложим обработку
других ног.
Юра
изумленно смотрел на меня, совершенно не ожидая моей быстрой капитуляции.
-
Ты точно решила не продолжать обработку слонихи, - неуверенно уточнил он.
-
Точнее не бывает, - подтвердила я и предложила, – Айда пиво пить к научно- производственникам.
Юра еще больше удивился. Он не рассчитывал,
что я приглашу его в компанию. Рабочий день еще не закончился, но после раздачи
кормов можно будет начинать банкет. Поэтому я закрыла ветпункт и повесила
снаружи замок. Назад я уже не вернусь, выйду с работы через вход в здание
дирекции.
© Елена Дубровина, 2007