Глава 28

У меня наконец-то появился атропин, поэтому я смогла сделать лисенку премедикацию, как положено, а не адаптированную к условиям, когда чего-то не хватает. Перед тем, как делать инъекции, пришлось накинуть петлю на пасть лисенка. Он хоть ранен и ослаб, но тяпнуть с перепугу может так, что мало не покажется. Да, даже если и слегка укусит, все равно не желательно. В последнее время в Татарии появились случаи заражения бешенством среди людей и основные распространители этой болезни лисы. А если лисенку раздробил лапу его взбесившийся собрат. Конечно, малыш еще не болен, но вирусы уже циркулируют в организме. Достаточно и капли слюны, чтобы заразится.

Когда лисенок начал дремать, я ввела ему подкожно, в шкирку, 100 мл физиологического раствора с рибоксином, чтобы хоть как-то компенсировать обезвоживание и восстановить объем циркулирующей крови. Капельную инфузию в вену ему не сделать, а дальнейшее введение наркотических средств опасно при сильном обезвоживании. Объем циркулирующей крови понижен. Соответственно концентрация наркотического вещества, вызывающего глубокое оглушение, повышается в крови до уровня, опасного для жизни.

После того, как лисенок заснул, я осмотрела больную лапу. Она была размозжена до коленного сустава включительно. Собрать обратно осколки костной ткани не представлялось возможным. Самое оптимальное решение – удалить покалеченную часть лапы. Тем более, что лисенок спокойно сможет передвигаться и на трех лапах. Не в лесу, конечно, там он обречен. А в юннатском отделе зоопарка ему хватит для жизни и трех лап.

Когда я высказала свой вердикт окружающим, Лелечка скривилась так, что если бы все делала она, то лапу сохранила бы. Но я давно уже не реагирую на гримасы юннатской педагогини. У Димона сегодня выходной и я предложила ей ассистировать мне. Лелечка тут же, сославшись на занятость, ретировалась с ветпункта. Подозреваю, что она еще морально не готова к проведению операции, хотя и рвется в ветврачи. Одной мне будет трудно ампутировать раздробленную часть лапы. Даже, чтобы подготовить к операции, мне нужен помощник. Не могу же я одновременно брить и ворочать лапу, нужно же ее кому-то придерживать.

Как будто услышав мои рассуждения, отрылась дверь, и показался Рафа, как всегда, с двумя голубями наперевес. Сегодня он пришел раньше, потому что голубей они поймали еще вчера вечером. Поскольку он был без своих сопровождающих, ему удалось пробраться на территорию зоопарка, несмотря на запрет директора. У меня не было выбора, я решила предложить Рафе ассистировать мне при операции. Как ни странно, он сразу же согласился и очень даже толково помогал мне. Благодаря чему я все закончила чуть больше, чем за час. После того, как я удалила покалеченную часть лапы до дистального эпифиза бедренной кости и зашила кожу, лапа приобрела вполне благопристойный вид. Лисенок спал в переносной клетке и смотрелся таким чистеньким, ладным, ничем не напоминая измученное, затравленное создание, каким он выглядел утром.

- Давай в ветеринары, - предложила я Рафе, после операции. – Неплохо у тебя все получается. С каждым разом все лучше и лучше. Еще немного и сам начнешь оперировать.

Когда человека надо похвалить, следует делать это, не скупясь. Рафа довольно улыбнулся на мои похвалы.

- Зови, если что, - предложил он, - только врачом я не хочу быть.

- Что так?

- Да, ну. В грязи возиться, кровь, гной. Это не по мне.

- А что по тебе?

- Не знаю, но только не врачом, это точно.

Обидно, не ценит молодежь гуманные профессии, бандитская стезя им заманчивей.

Пора было идти давать барсам голубей. Быстро ввожу витамины птицам. Хотя правильнее будет сказать, что в птиц. Витамины не им предназначены. Мы идем к клеткам барсов вместе с Рафой. Я кручу головой, как бы Уляшкина не встретить или директора. Тогда мне будет нагоняй за нарушение запрета. Но попросить Рафу уйти не хватает духа. Малый носит голубей для барсов, помогал мне при операции и как я ему скажу, уходи, тебе здесь нельзя находится.

На счастье, видимо за все заслуги Рафы перед зоопарком, никого из начальства не видно. Я выпускаю голубей в клетку к барсам, и Рафа с восторгом следит за отточенными молниеносными движениями Османа. Такое движение делает, как будто сам сейчас голубя поймал. Еще только съесть осталось.

Теперь Рафе надо уходить, все везения рано или поздно заканчиваются. В это время слышу сзади шаги, сердце замирает: ну, ты попал. Оглядываюсь и вздыхаю с облегчением. Подошел Артур – хищник и попросил помочь при раздаче корма. У него сегодня работает подменная, и страховщик отдыхает. Я, конечно, соглашаюсь. Еще и потому, что во время рубки мяса получается некоторое количество мелкой мясной обрези, которую я собираюсь скормить лисенку. Когда он очнется, то почувствует страшный голод. Во –первых, потому, что не ел до этого. Он же не мог охотиться раненый. Во-вторых, после наркоза у животных, если не было полостной операции, появляется зверский аппетит, в полном смысле этого слова. Кстати, не только у животных. У меня знакомая делала пластическую операцию после удаления щитовидки, так первая мысль была, после того как проснулась, о еде.

После раздачи кормов хищникам, когда я с честно заработанной горсткой мясо собираюсь идти к себе и кормить лисенка, появляется Генрих и интересуется, делала ли я сегодня общий осмотр животных.

- А что, - спрашиваю, - что-то произошло.

- А вы осмотры проводите только тогда, когда что-то случается, - в свою очередь спрашивает Генрих.

Вот ведь, зануда, не успокоится, пока не укажет лишний раз на мои недостатки. Он, конечно, в курсе, что я с утра была занятая лисенком, потом помогала Артуру. Естественно, я не могу раздвоиться и делать несколько дел одновременно. Наш Уляшкин почему-то не заметил, что я не сделала обход, когда мы ездили в совхоз за кроликами. А вот сегодня не преминул указать. Не понравилось ему, что я полдня возилась с найденным лисенком. Хотя юннатский отдел органично входит в состав зоопарка и находится на его балансе. И ветеринарного врача отдельно для юннатов не существует, хотя Лелечка и пытается себя позиционировать как ветврача. Коллега, однако, растет нашему Уляшкину, а не мне. И по вредности тоже. Хорошо хоть, что Генрих Рафу не встретил, а то не миновать мне сегодня докладной на имя директора.

Как всегда, я сдаюсь первая. Заверяю Генриха, что сейчас обойду весь зоопарк, только зайду к себе, в ветпункт. Ему ничего не остается, как согласиться. Если бы я отказалась или сослалась на дела, он бы не отвязался от меня до конца рабочего дня.

Чтобы у Генриха больше не было повода доставать меня, бегу бегом к себе. Лисенок уже проснулся, но еще выглядит оглушенным. Лежит на боку и наблюдает прищуренными глазами. Я подхожу к клетке и показываю ему мясо. Он ведет носом, а потом широко раскрывает глаза и призывно смотрит на меня. Я знаю это взгляд – есть хочу. Подожди, малыш, говорю я лисенку. Потом беру детскую лопаточку, горкой гладу на нее мясо и протягиваю лопатку между прутьями клетки, ссыпаю мясо перед мордочкой зверя. О привстает на передних лапах, наклоняется к мясу, а потом начинает жадно есть. Отрадно смотреть на чавкающую мордочку еще недавно такого жалкого зверька. Насладиться этим зрелищем, как следует, не удалось. Пришла Лелечка и спросила, когда я перенесу лисенка в юннатский отдел.

- Вообще-то клетка тяжелая, -объясняю, - я не смогу одна перетащить ее к тебе. И вдвоем мы вряд ли это сделаем, - предупредила я ее невысказанное желание помочь.

- Ты, что же, Марата ждать собралась, чтобы он тебе снова клетку отвез, - кривенько усмехнулась Лелечка- дерьмовочка.

Вот уж, когда меня не мучает совесть за ее прозвище. Она его заслужила. У меня екнуло сердце, когда я услышала имя Марата. Неужели, начинается.

- У тебя есть другие предложения, - вежливо спросила я.

Я не думала, что Марат сегодня еще заедет. Он и так потерял достаточно времени у нас утром. Конечно, Лелечка ожидала, что я начну оправдываться и говорить, что я и мысли не держала о его приезде. Вместо этого я спокойно подтвердила, что да, ожидаю его дальнейшей помощи. Лелечка всегда теряется, когда что-то идет не так, как она придумала. Изумленно вытаращив на меня глаза, Лелечка пробормотала:

- А если он не приедет?

- Тогда не знаю, - пожала я плечами. – У меня придется до завтра оставить, а потом кого нибудь попросим перенести клетку к тебе в отдел.

- Зачем до завтра ждать, - затараторила Лелечка, - я мужа попрошу, он перенесет клетку.

- Хорошо, - согласилась я, - подходите где-то через час. Я пока обход сделаю.

Лелечка приготовилась было сказать, чтобы я подождала, пока она Шамиля позовет, но я опередила ее:

-Нет, я не буду ждать Шамиля. Я сейчас же начинаю обход. Иначе мне придется делать его после работы.

Я начала обход с клеток хищных птиц, потом по периметру обошла весь зоопарк. Когда я иду по зоопарку, то смотрю на него одновременно глазами посетителя и ветврача. Посетитель восхищается видом животных. Ах, какие прекрасные звери, сытые, холеные, ухоженные. А ветврач видит, что клетки тесные, темные. Мало дневного света, мало солнца. Дощатый пол сносился, весь в дырах и щелях. В львятнике плохая вытяжка, резко пахнет аммиаком, испражнениями. Это для человеческого носа. Нос животных намного чувствительней и зловонное амбре постоянно раздражает обонятельные клетки хищников. Конечно, им не охотится, тонкий нюх не важен. Насколько это вредно для здоровья – не известно, но можно догадаться, что не полезно.

Более просторные клетки у медведей, потому что им не нужны зимние помещения. Зимой медведи впадают в спячку. У белых медведей клетки почти соответствуют международным стандартам. Это вотчина директора, он настоял на ремонте и после него клетки белых медведей не вызывают острый приступ жалости, в отличие от клеток других хищников. Но все клетки увеличить и переделать не получится из-за нехватки места. Зоопарк ютится на таком пятачке, что практически соответствует многоэтажному общежитию. А общежитие оно и есть общежитие, не самая оптимальная среда обитания, что для людей, что для зверей.

На такой грустной ноте заканчиваю осмотр и возвращаюсь к себе. Уже издалека вижу две фигуры, топчущиеся у моих дверей. Лелечка, как и обещала, привела супруга. Я открыла дверь и мы зашли внутрь. Лисенок дремал, уткнувшись носом в пол клетки. Шамиль подошел и попытался один поднять клетку. Конечно, у него ничего не получилось. Он смог поднять ее от пола, но удержать не смог. Клетка тяжелая. Ее обычно носят вдвоем или втроем. Лисенок съехал по полу клетки к противоположной стенке и заскулил.

- Поставь клетку, - крикнула я на Шамиля.

Вот костолом. Ворочает клетку, как будто там не больной зверек сидит, а сено навалено.

- Че ему сделается, - забубнил Шамиль.

- А вот, когда тебе ногу отрежут и тебя после операции в разные стороны швырять начнут, тогда поймешь, что сделается, - зловещим шепотом прошипела я.

- Не надо было лапу отрезать, - вступила в перепалку Лелечка, - можно было бы и без операции обойтись.

- Вот когда ты работать будешь ветврачом, вот тогда и обходись без операций. А пока ты в патологии понимаешь немного больше этого стула, то лучше помалкивай.

Подобные слова простить мне было невозможно. Лелечка так злобно засверкала глазами, что даже ее очки выражали злобу.

- Зато ты много понимаешь. Кроме как барсами, ничем не занимаешься. Вообще ничего в зоопарке не делаешь. Никого не лечишь. За что тебе такую зарплату платят, - плевалась словами Лелечка.

Пора снижать накал страстей. Я этим неучам ничего не докажу, а себе нервы и настроение на неделю испорчу.

- Я тебе одын умный вещь скажу, только ты не обижайся. Работу ветврача оценивают не по тому, как он лечит, а по тому, как он не допускает заболеваний. Во всяком случае, в таких учреждениях, как зоопарк. Самое лучшее лечение – это профилактика заболеваний.

- Как ты могла сказать, «когда тебе ногу отрежут», - упрекнула меня Лелечка, несколько сбавив тон.

- Сгоряча, прости. Малыш так жалобно закричал, что голову потеряла от его крика.

- Че ему сделается, - опять повторил Шамиль.

Со словарным запасом у него проблемы. Эллочка –людоедка рядом с ним просто интеллектуалка.

- Ладно, - закончила я дебаты, - Ты, Шамиль, бери клетку с одной стороны, а мы с Лелей с другой. Мы будем держать по бокам и пойдем вперед, а ты сзади держи клетку.

В этом порядке, с грехом пополам, мы дотащили клетку до юннатского отдела. Все-таки, надо отдать должное Марату, он хорошо помог нам, когда на машине отвез клетку ко мне. Не поминай всуе, как говорится. Не успели мы установить клетку у юннатов, как я увидела в окно, что подъезжает машина Марата. Вместе с ним приехала Варенька, проведать своего подопечного.

Вполне вероятно, что они теперь будут ездить навещать лисенка каждый день и тогда мне конец. Это тебе не с начальником видеться, который настаивает на встречах. Или, как говорят на Западе, сексуально домогается. В ситуации с Маратом неизвестно, кто кого больше домогаться будет. Охота пуще неволи, говорила моя бабушка. Вот этой охоты я и опасаюсь.

Конечно, при Вареньке, да еще увидев заранее, я держу себя в ладошках. Но долго так продолжаться не может. Рано или поздно я проколюсь, и тогда ждет меня неволя, боль и разочарование. Еще и стыд до кучи.

Марат с Варенькой, как и я, озадачились питанием лисенка. Они привезли ему парной телятины и курицу на завтра. Когда я положила мясо в клетку, лисенок с такой жадностью набросился на кусок, как будто и не ел всего лишь час назад. Папа с дочкой умильно смотрели, как лисенок поедает мясо. Я на минуту глянула в зеркало в коридоре и увидела у себя такое умильное выражения лица, как и у них. Трое смотрят, умиляются. Зато Шамиль хмурится, глядя на кусок великолепной телятины, уничтожаемый прожорливым лисенком на его глазах. А Лелечка подняла голову так, что только поблескивают очки, делая непроницаемым выражение лица. Пользуясь обстановкой, я решила незаметно уйти, но не тут –то было. Марат вместе с дочкой сразу же отвлеклись от зрелища трапезы лисенка.

- Надежда Юрьевна, вы куда, - спросила Варенька.

Ее папа, в упор глядя на меня, молча присоединился к вопросу дочери.

- Пора домой, - пояснила я девочке, а заодно и ее папе, - скоро сторожа придут, собак выпустят. Надо уходить, не мешать им работать.

- Почему же вы без нас пошли, - с укоризной спросил Марат.

- Вы на машине поедете, а я здесь рядом живу. Нам несколько не по пути. – попыталась оправдаться я.

- Не по пути тем, кто не хочет рядом идти. А кто хочет – им всегда по пути, - сходу придумал афоризм Марат.

В том –то все и дело, что я хочу, но нам все таки не по пути.

- Хорошо, пойдемте, - сдалась я.

С покорным видом я подошла к задней дверце машины.

- Нет, нет, - опередила меня Варенька, - вы впереди садитесь, рядом с папой. Мне впереди нельзя, а вам можно.

- Тогда давай вместе сзади сядем, - предложила я.

Девчушка не согласилась:

- Садитесь впереди. Нехорошо, что папа будет один ехать, а мы вместе сидеть.

- А то, что ты одна сзади будешь сидеть – хорошо?

- Нормально. Я привыкла.

Вот сводница. Хотя Варенька совсем ребенок, что она понимает в мужском обаянии своего папы. Она от чистого сердца предлагает, не представляя моих, мягко говоря, нескромных помыслов о ее папе. Я перестала сопротивляться и села рядом с Маратом. Господи, этот день когда нибудь закончится.