Глава 15

Глава 15

Несмотря на раннее утро 1-го января и пессимистические прогнозы Генриха, мне удалось найти консультанта для вскрытия сервала. Отдельная песня, как я этого добилась. Слова народные, музыкальное сопровождение – стон. Еще классик писал, «этот стон у нас песней зовется», как про меня сказано. Конечно же, родная alma mater, Казанский ветеринарный, 1-го января не работал. Зато я знала, где проживает начальник отдела кадров, и нагрянула к нему домой с просьбой дать домашние адреса нужных мне сотрудников. И этот вот, дальше слово непечатное, повел себя как партизан на допросе в гестапо. То есть, не сказал мне ничего, мотивируя отказ чуть ли не служебной тайной. Штирлиц недоделанный, спьяну себя резидентом разведки ощутил. Если бы я не горевала из-за смерти сервала, то конечно бы, выдала такие перлы остроумия о его умении хранить гос. тайны, что вероятно, после праздников у меня появились бы проблемы с нашими органами. Начальник отдела кадров в институте, какой-никакой, а работник спецслужб. Закончил военно-ветеринарный факультет в Москве, служил на границе, потом в Афганистане. Нормально разговаривать он вообще не умеет, сплошные государственные интересы, тайны, конфиденциальная информация. Я ему – о смерти сервала, о том, что самое достоверное вскрытие в первые 6 часов после смерти, а мне в ответ о закрытой информации, недопустимости разглашения и т. п. Вроде на одном языке говорим, а друг друга совсем не понимаем.

Довольно быстро я поняла, что только теряю время, потому не извиняясь, развернулась и ушла. Не получилось незаконным путем, пойдем законным. Наугад поехали в профессорский дом на Аделя Кутуя. Этот дом строил институт, там жили все наши сотрудники. Конкретных адресов я не знала, но очень надеялась на то, что живущие в нем люди хоть что-то знают друг о друге. Хотя бы на том уровне, кто в какой квартире живет. Для жильцов эти знания не государственная тайна и не закрытая информация. Они могут сообщить мне адрес, не опасаясь нареканий по службе.

Решив ломиться в первую попавшуюся дверь, я попала как раз туда, куда надо. К моему любимому преподавателю с кафедры хирургии, Анатолию Романовичу. У нас с ним взаимная симпатия еще с моих студенческих времен. Он никогда не брал на учебные операции несчастных дворняжек, обитающих на кафедре. Находил поросят с грыжами, котов с копростазами, не разродившихся собак, даже кролика один раз оперировали. За это Анатолия Романовича любили все студенты, особенно владельцы собак. На его занятиях нам не приходилось резать безответных дворняг.

В отличие от работника спецслужб из отдела кадров, Анатолий Романович не стал со мной разговаривать на пороге, а пригласил в квартиру, усадил за стол. Из всего предложенного я выбрала кофе и покорно пила его маленькими глотками, ожидая вопроса любимого преподавателя. Анатолий Романович – человек обстоятельный, последовательный, терпеть не мог спешки и взрывов эмоций. Лучше немного подождать, чем разозлить и лишиться помощи единственного человека, способного оказать мне ее. Наконец, Анатолий Романович спросил, что у меня стряслось. Я ввела его в курс дела и заодно поведала о доблестном спецагенте из отдела кадров, отказавшем мне в помощи. Умнейший Анатолий Романович никак не стал это комментировать, а просто перечислил всех преподавателей с кафедры пат. анатомии, живущих в их доме. И сразу же огорошил меня известием, что никто из них сейчас не в состоянии тронуться с места. То есть, пребывают в глубокой отключке. Мы, коновалы, народ крепкий, с гордостью сообщил Анатолий Романович и так просто не сдаемся. Это он к тому сообщил, что у них тут в новогоднюю ночь было состязание с работниками артиллерийского училища, находящегося неподалеку, кто больше выпьет, тот и крепче. В общем, победила дружба. К сожалению, сошедшие с дистанции последними находятся почти в предкоматозном состоянии. Поскольку, патологоанатомы, как водится, самые устойчивые к действию спиртного, то среди этих рекордсменов как раз и пребывают нужные мне люди. Есть еще один сотрудник с кафедры пат. анатомии, который дезертировал с соревнования, но он ни в счет. Дезертир был обычным мажором, чей-то там высокопоставленный сынок, непонятно зачем его занесло в патологоанатомы. И помочь он мне, конечно, не сможет. На кафедре его держат из уважения к отцу и это все, на что мажор был способен, быть сыном уважаемого родителя.

Я окончательно пала духом и чуть ли не сдалась, но Анатолий Романович, артистическая душа, выдержав паузу, торжественно сообщил, что есть для меня в их доме специалист, лучше всех перечисленных, вместе взятых. Везет мне спозаранку, то Штирлиц, то артист. Нет, чтобы сразу сказать, а то ведь мучил россказнями про всяческие злоупотребления. В общем, любимый преподаватель оказался прав. Потому что в их доме проживала бывшая заведующая кафедрой пат. анатомии, Ираида Семеновна Сомова. Мы учились по ее методичкам и пособиям. Сейчас она на пенсии, работает консультантом. Доктор наук, заслуженный деятель наук и все такое в превосходной степени. Самое главное, она может меня консультировать и имеет право подписать протокол вскрытия. То есть, не просто поможет поставить диагноз, но еще и документы подпишет, а это очень важно. Подпись доктора наук очень эффектно смотрится на протоколе вскрытия, еще эффектнее действует на начальство.

Анатолий Романович проводил меня к Сомовой, взяв дипломатическую часть переговоров на себя. Профессура старой школы смотрит не на календарь, а на дело. Надо, значит надо. Вот так мне удалось найти консультанта праздничным утром 1-го января 1991 года.

На вскрытии подтвердились самые худшие мои предположения. Яша был зверски избит, если так можно выразиться в отношении зверя, замученного человеком. Видимо, его пинали ногами со всей силы. У него была разорвана диафрагма, и часть тонкого кишечника находилась в грудной полости вместе с легкими и сердцем. Еще был констатирован разрыв селезенки, кровь из нее заполняла всю брюшную полость. Почки были практически желеобразной консистенции и пропитаны кровью. Говоря по-русски, размозжены. На спине сервала прыгал кто-то крупный и тяжелый. Его запинали насмерть, все внутренние органы представляли собой одну сплошную гематому с разорванными фрагментами тканей. Когда видишь подобное изуверство, внутри все каменеет от ненависти. Отключились все чувства. Я машинально уложила внутренние органы и зашила разрез. На автопилоте, как автомат. Я ничего не чувствовала, кроме ненависти к тому, кто это сделал. Бедные люди, которым довелось пережить насильственную смерть своих близких. Ведь с этим невозможно жить, сплошная боль и ярость. И желание сделать так же больно тому, кто сделал больно тебе.

Мы закончили вскрывать сервала после обеда. Пока заполнили протокол, оформили все документы и подписи, наступил вечер. Рабочий день закончился. Ираиду Семеновну повезли домой на машине, а мне придется возвращаться своим ходом, на общественном транспорте, благо, народа сейчас немного, все отсыпаются после бессонной ночи.

Сотрудники почти все разошлись, уже и сторож пришел на смену. Сегодня дежурил Радик. Перед уходом я зашла в комнату охраны. Радик был не один. За столом сидела эффектная блондинка, причем, сильно навеселе, в отличие от своего кавалера. Да, уж, хорошо они сегодня подежурят.

- Ты в курсе, сервал убит.

Я в упор смотрела на сторожа, может, что-то дрогнет в лице, как-то выдаст себя.

- Слышал, - спокойно кивнул Радик. – Ты уйдешь, я собак выпущу. Никто посторонний на территорию не пройдет.

- В том –то и дело, что убийца не посторонний, а сотрудник зоопарка.

Я продолжала изучать невозмутимое лицо сторожа.

- А-а, - протянул Радик, - слышали- слышал о твоем расследовании.

- Сам посуди. Как в случае с Мурой, так и с Яшей, убийца хорошо знал наш внутренний распорядок. Знал о поведении животных, что они не агрессивны, не бросаются на людей. Замок на клетке сервала внушительный, но чисто символический. Его спокойно гвоздем открыть можно и убийца это знал. Это может быть только тот, кто работает в зоопарке.

-Ну, и какие у тебя соображения, - невозмутимо проронил Радик. Так, для поддержания беседы. Разговор наш ему наскучил, не терпелось нашему местечковому «Казанове» наедине с блондинкой остаться. Праздник ведь продолжается, а тут я, как чирей на глазу со своими подозрениями. Если я ему кайф с ней сорву, тогда третий труп мой будет.

Слишком он какой-то спокойный, ненатурально даже, как-то подчеркнуто. Стоит мне кому-то сказать о своих логических построениях, как все начинают почему-то оправдываться, а потом суетливо возмущаться, как я могла подумать такое о своих сослуживцах. А Радику все нипочем. В виду полной бесперспективности моего расследования на настоящий момент, пришлось прекратить малосодержательную беседу со сторожем и отправиться домой.

- Я Казбека выпущу, - крикнул вдогонку Радик.

Казбек – огромный кавказец, слушается только хозяина, всех остальных рвет на части при малейшей попытке пошевелиться. Вроде бы старается сторож для общего дела, но я ему почему-то не верю.

Как резво расследуются убийства в детективах. И версии сразу у героев появляются и все-то им понятно. Ловушки для убийцы готовят. Какую ловушку мне сотворить. И кому? Шамилю? Радику? Разъезжая сегодня на машине с шофером завхоза, Даутом, я узнала от него много интересного. Оказывается, Амир Мансурович крепко меня не любит. Зоопарк для нашего завхоза так, временная передышка перед настоящей работой. Он у нас пережидает, когда его переведут на хорошее, хлебное место. Амир отдыхать в зоопарке собирался, набраться сил для дела. Это значит, чтобы воровать по-крупному. А тут я, как соринка в глазу, с постоянными проблемами, напоминаниями, упреками. Достала мужика по самое не могу. Если бы Амир в силе был, поведал Даут, он бы давно тебя убрал. В каком смысле, поинтересовалась я. В прямом, разъяснил шофер, либо с работы, либо из города, либо вообще убрал. Я не стала уточнять, что значит – вообще убрал.

Вот, еще один подозреваемый. А может, они, как в «Восточном экспрессе», между собой договорились и убивают кошек по очереди. По-моему, это называется маниакально-депрессивный синдром или мания преследования, или это одно и то же. Еще немного и плачет по мне сумасшедший дом. Конечно, вечный недосып, давка в транспорте, разлад в семье, а тут еще и убийство кошек.

А если все-таки не так уж все и лишено смысла, может я хотя бы немного права. Вдруг Шамиль вместе с Амиром сидели. Хотя, нет, Амир был на химии, не в зоне, он за хищения или за растрату отбывал срок, а Шамиль за хулиганство. Вроде бы их вместе на содержат. А Радик тут совершенно ни при делах, как у бандитов говорится. Не смогли бы они договорится. Нет, стоп. Я уже до точки дошла, версии одна фантастичней другой. Ведь всегда в основе убийства лежит что-то более простое: выгода, месть, шантаж, слабость человеческая и корысть. Какая корысть забить насмерть кошку. Это что-то ненормальное, пограничное состояние психики. Больше свойственно пациентам психушки, чем нашим простым советским бандитам и жуликам.

Зря меня обозвали мисс Марпл, как-то я ничем не обнаружила ее способностей. Вообще, у меня все впереди. Доживу до ее возраста и начну выслеживать и ловить убийц. Завтра надо разыскать Васю Мохова, сокурсника. Он после института в милицию подался, сейчас криминалистом работает. Попрошу его с профессионалами познакомить, может, подскажут что-то толковое или сам Вася меня просветит.